КОРПОРАТИВНАЯ СИСТЕМА В ИТАЛИИ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история
Корпоративная система в Италии — теория и практика организации общества и управления экономикой, согласно которой для гармонизации социальных отношений рабочие, служащие и владельцы предприятий объединяются по отраслевому или профессиональному признаку в государственные корпорации.
Их основная задача — решать общественные конфликты и защищать права своих членов в рамках единой государственной структуры. К. с. разрабатывалась и внедрялась как альтернатива социалистической и либеральной моделям устройства общества, что было особенно актуально в условиях мирового экономического кризиса 1929—1933. Основоположниками идеи корпоративного государства считают немецкого философа и экономиста XIX в. А. Мюллера, а также папу Римского Льва XIII, который в 1891 предложил корпоративизм как альтернативу индивидуализму и классовой борьбе.
Лит.: Белоусов Л. С. Режим Муссолини и массы. М., 2000. Григорьева И. В. Италия в ХХ веке. М., 2006. Любин В. П. Социалисты в истории Италии. ИСП и ее наследники 1892—2006. М., 2007. Филатов Г. С. Крах итальянского фашизма. М., 1973.
«Корпоративная система» в Италии
«Корпоративная система» в Италии. В основу экономической политики фашистов была положена идея создания «корпоративного государства» на основе «классового мира».
из идеологов фашизма поэт Габриэль Анунцио. Именно он создал первые корпорации в захваченной в 1919 г. городе Фьюме.
В начале дуче довольно расплывчато заявлял, что корпорации должны взять на себя функции парламента по экономическим вопросам. В целом, суть замысла заключалась в том, что социальный мир якобы наступит тогда, когда в итальянской экономике начнут действовать фашистские картели и синдикаты, объединены в корпорации. Впоследствии он создал специальное министерство корпораций для регулирования экономической жизни страны. Для устранения конфликтов между рабочими и предпринимателями 1927 г. было принято Хартию труда, по которой профессиональные союзы были подчинены государственным органам под контролем фашистов и включен в отраслевых корпораций.
Официально же курс на создание «корпоративного государства» был провозглашен в 1934 г. В экономике начали действовать фашистские синдикаты и корпорации, объединенные в конфедерации.
К их руководству входили партийные чиновники, представители фашистских профсоюзов и предприниматели. Всего в основных отраслях экономики было создано 22 национальные корпорации, а на середину 30-х гг практически все итальянцы стали их членами. Как заявлял Б. Муссолини, «фашистское государство может быть только корпоративной, или она не будет фашистской».
Корпорации одобрили запрет забастовок и 40-часовая рабочая неделя, контролировали заключение коллективных трудовых договоров, рассматривали конфликтные ситуации, оказывали финансовую поддержку профсоюзам. К середине 30-х гг фашистские профсоюзы объединяли 4 млн чел. и благодаря многочисленным льготам и успехам в организации досуга рабочих приобрели большую популярность. К тому же фашистам удалось сделать то, на что не смогли предыдущие правительства — сократить безработицу (с 240 до 100 тыс.).
В области экономики и социальных отношений фашисты приняли меры для привлечения капиталовложений в промышленность, провели широкое разгосударствления, провели удачную денежную реформу (этому способствовали значительные кредиты с США, в частности заем от банковского дома Моргана в 100 млн дол.
Однако корпорации не выполнили возложенных на них задач. Так же провалились провозглашенные Б. Муссолини многочисленные «битвы»: «битва за урожай», «битва за рождаемость» и даже «битвы» против … воробьев, мышей и комнатных мух. Накануне войны Италия так и не могла сама обеспечивать себя сырьем и продовольствием, постоянно обещал режим.
Владислав Иноземцев: государство Российское как корпорация
Владислав Иноземцев
Российский политолог, доктор экономических наук,
руководитель Центра исследований постиндустриального общества
Путин — дуче, а не фюрер. Идеал нынешней российской элиты — фашистское корпоративное государство а-ля Муссолини
Сразу после киевского Майдана, паразитируя на том факте, что развитие любой страны, отколовшейся от прежней метрополии, не может не предполагать консолидации на национальной или националиcтической платформе, российские власти определили новую власть в Украине как “фашистскую хунту”.
Однако, как это часто случается с нынешним российским режимом, Кремль обвинил Киев в том, что процветает сегодня в самой Москве.
Что традиционно понимается под словом фашизм? Это авторитарный режим, основанный на принципах корпоративного государства и апологии национального превосходства, причем на концептах даже не столько идеологизированных, сколько мифологизированных. Классический фашизм возник и развился в Италии в годы правления Бенито Муссолини и существенно отличался от нацизма, развивавшегося в Германии Адольфом Гитлером. Ему присущи такие черты, как массовая мобилизация, харизматическое лидерство, положительное отношение к насилию, оппонирование “моральному упадку” через авторитарный тип власти и абсолютизация “единой воли” над интересами индивидов.
Любой наблюдатель, не получающий денег от кремлевской пропагандистской машины, не заметит сегодня в Киеве ни авторитаризма, ни харизматичного главы государства, ни пренебрежения принципами демократии. Украина, каким бы противоречивым ни был процесс ее приближения к Европе, сегодня выступает воплощением свободы.
Совершенно иное происходит в России. Кремлевский режим подпадает практически под все определения фашизма. Патологическое отторжение 1990‑х (в течение которых активно участвовали во властных структурах и сделали первые миллионы долларов нынешний президент и его окружение) отлично укладывается в пункт о стремлении описать прежние исторические унижения. Отсюда же и постоянный культ советского прошлого, воспевания страны, которая была “случайно” разрушена при явном внешнем влиянии.
Сложно не заметить противопоставления “чистой” России “загнивающей” Европе, культа традиционных ценностей, насаждения показной религиозности и прочих “духовных скреп”. Маскулинность становится культовой, что исходит во многом от самого президента. Корпоративное государство вполне построено — олигархи подчинены воле государства, чиновничество контролирует большую часть экономической активности, “вертикаль коррупции” более эффективна, чем “вертикаль власти”.
Те, кто пытается сравнить Путина с Гитлером, неправы.
Идеал нынешней российской элиты — фашистское корпоративное государство а-ля Муссолини рубежа 1920‑х и 1930‑х годов. Путин — дуче, а не фюрер. В Москве хотят в максимуме возрождения Советского Союза, в минимуме — небольших территориальных приращений, которые бы тешили привычно голосующую за власть толпу.
В результате Кремль в очередной раз обвиняет других в том, чем сам более всего характеризуется. Происходящее с середины 2000‑х в России — это становление популистского фашистского режима, умеренно агрессивного. Муссолини в Италии, Франко в Испании и Салазар в Португалии — вот прямые аналоги тех, кто правит сегодня в Москве.
Поэтому, с одной стороны, западному миру следует снизить уровень ужасных ожиданий того, что может произойти в ближайшем будущем. С другой — осознать, что на временный характер российского помешательства надеяться не приходится. Еще в 1970‑е годы в Париже и Бонне говорили: “Европа кончается на Пиренеях” — и были правы. Сегодня она кончается на восточных границах Евросоюза.
Дальше начинается серая зона — зона обыкновенного фашизма. Именно обыкновенного, а не стремящегося перевернуть весь мировой порядок.
Так описывает путинизм на страницах журнала Владислав Иноземцев. Отмечу: его оценка нынешней России как в первую очередь корпоративного государства, все цели которого сосредоточены на обеспечении правления крупной корпорации под названием Россия возможности безусловного и неконтролируемого получения главной прибыли от ее работы его давняя идея.
Вот как он описывает возможный сценарий распада России
Политика в России за последние пятнадцать лет стала неотделима от бизнеса. Сегодня она самый выгодный вид предпринимательства. Чиновничество косвенно и прямо контролирует большую часть экономики – не столько через собственность на активы, сколько через распоряжение финансовыми потоками. Истощение потоков сделает владение Россией бессмысленным.
Именно поэтому, как мне кажется, крах режима (возможный только в условиях и только вследствие дальнейшего ухудшения экономической конъюнктуры) не будет сопровождаться ни массовыми протестами, ни дворцовыми переворотами.
Экономика не знает примеров выживания корпораций, чья выручка сокращается в два-три раза, а издержки практически не могут быть урезаны. Негибкая корпорация, сталкиваясь с ситуацией устойчивого снижения цен на свою продукцию и невозможности ни диверсифицировать производство, ни сократить издержки, разоряется. Сначала она начинает отказываться от части внутренних обязательств, потом перестает обслуживать внешние.
Борьба за власть в нынешней системе – это борьба за контроль над деньгами, а когда власть перестанет приносить богатства и окажется синонимом одной лишь ответственности, она не будет представлять интереса не только для сегодняшних российских правителей, но, боюсь, и для большей части их оппонентов из «либерального» лагеря.
Как видим, грядущий кризис Иноземцев описывает в терминах сугубо корпоративным. Причем он полагает, что разорившаяся корпорация не будет нужна ни нынешней правящей группе, ни их оппонентам из т.н. либеральной тусовки — и те, и другие попросту сбегут.
И главную угрозу он видит в наступлении неуправляемого хаоса и выходе на поверхность тех экстремистских и полуфашистских полубандитских сил, которых сегодня режим направляет воевать на Украину. Потому что война на Донбассе закончится, а привычка к насилию и осознание на уровне ощущения того, что «винтовка рождает власть» и пьянящее ощущение этой власти — все это у этих людей останется.
А отстрелять их всех как Мозгового не удастся.
Сегодня принято противопоставлять «либералов» «силовикам», искать в правительстве или администрации президента разного рода группировки, внимательно изучать различия и конфликты между «башнями» Кремля. Я был бы рад ошибиться, но мне кажется, что различия между Г. Явлинским и С. Шойгу, В. Рыжковым и И. Сечиным сейчас намного менее значимы (хотя никто из них с этим не согласится), чем между ними всеми и теми толпами, которые пока мирно выходят в Москве на «антимайдан», но далеко не так спокойно ведут себя на оккупированных территориях Восточной Украины.
На наших глазах поднимается поколение беспредельщиков, которые с невероятной легкостью могут стать хозяевами новой России второй половины 2010-х годов. Условий для этого сегодня намного больше, чем в начале «лихих» 1990-х.
Мутная серая волна поднимется так быстро, что ее не успеют заметить «системные» политические силы. Если кто-то не верит, пусть вспомнит, как активно дебатировали между собой кадеты и эсеры, пока не возникли большевики; какими принципиальными казались схватки германских социал-демократов и коммунистов за пару лет до появления фашистов у власти.
Единственное, что пока удерживает страну от сползания в пропасть, — это ее относительное экономическое процветание. В условиях пусть и не реального изобилия, но по крайней мере ощущения недавнего благоденствия революции не происходят. Но если за год-полтора резервы будут растрачены, если реалистично мыслящие временщики как «либеральной», так и «силовой» ориентации сосредоточатся на единственно значимой работе — на выводе активов, тогда останется ли какая-то альтернатива катастрофическому сценарию?
В современной России по поводу и без принято вспоминать слова П.
Столыпина, говорившего: «Им нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия». Великой России, как сейчас уже видно, не случилось. Может быть, попытаться хотя бы избежать великих потрясений? Ведь история показывает, что самые непредсказуемые и страшные из них случались почему-то именно тогда, когда до величия страны оставалось, казалось бы, ну просто рукой подать.
Т.е. по мысли Иноземцева системные политические силы не будут бороться за власть, а просто уйдут от власти, которая перестала приносить доход. И тогда власть будет валяться под ногами как в 17-м. А подобрать ее смогут по-настоящему идеологические консерваторы, вроде Мозгового, а то и просто бандиты вроде Моторолы.
Должен честно признаться — я не верю в добровольный отказ от власти всех ведущих политиков только потому, что корпорация разорилась и стала убыточной. Власть — наркотик сама по себе, всегда найдутся желающие ее подобрать.
И активное ведение войн вкупе с прославлением военных как станового хребта могут и Корнилова породить, а не только Моторолу.
Однако я живу не в России и вполне понимаю всю ограниченность взгляда со стороны — некие скрытые от глаза тенденции можно ощутить зато кожей, и эти ощущения часто оказываются важнее рассуждений. Посему к собственным мысля м по поводу России отношусь достаточно скептично. Просто делюсь определенными сомнениями касательно взглядов Иноземцева, хотя считаю важным их изложить.
Рабочий университет им. И.Б. Хлебникова
Скачать: [fb2] [epub]
- Основные особенности фашистской диктатуры
- Буржуазная «Партия нового типа»
- Национальная фашистская партия
- Военно-пропагандистские организации фашизма
- Фашистские профсоюзы
- Дополаворо
- Политика фашизма в деревне
- Корпоративизм
Корпоративизм
Проблеме корпоративизма мы посвятим две лекции.
Эта дискуссия показывает, что проблема корпоративизма сложнее, чем может показаться на первый взгляд, что по проблеме корпоративизма имеются расхождения во мнениях и элементы недопонимания даже среди руководящих деятелей партии. Отсюда вытекает необходимость рассмотреть вопрос о корпоративизме более тщательно, чем это обычно делается, не ограничиваясь утверждениями, по существу правильными, что корпоративизм не представляет ничего иного, кроме потока слов и набора фраз, посредством которых фашизм стремится замаскировать классовый характер диктатуры наиболее реакционных и наиболее шовинистических элементов финансового капитала. В целом такая оценка, конечно, верна, но ее явно недостаточно. Ограничиться этим означало бы не видеть проблемы в ее полноте, означало бы упустить из виду ее многочисленные аспекты, означало бы забвение факта, что корпоративизм — это не только пропагандистский трюк, демагогический лозунг фашизма, рассчитанный на массы, но и реальная действительность.
Подобные ухищрения фашизма необходимо разоблачать. Однако в известном смысле корпоративизм можно ж должно рассматривать как завершение фашизации государственной организации.
Характерно, что и оно также в своей программе предусматривает создание корпоративизма, ставит целью перестроить Англию на корпоративной основе. В других странах, где фашистское государство уже создано или идет процесс фашизации, корпоративизм выступает в качестве одного из составных элементов данной формы фашизма.К этому следует добавить еще одно соображение: в разных странах существуют движения, которые нельзя назвать фашистскими только из-за того, что в них проявляется государственное вмешательство в сферу экономики. Но и в этих случаях фашизм квалифицирует подобное вмешательство как корпоративизм, как применение его принципов. Таков, например, случай с Рузвельтом.
Это показывает важность изучения проблем корпоративизма и необходимость развенчать фашистскую пропаганду, показать, особенно на итальянском опыте, что в действительности представляет собой это явление.
Теперь я хочу коснуться другого аспекта рассматриваемой проблемы — идеологии корпоративизма. В этом вопросе следует избегать поспешных суждений.
Корпоративизм не представляет чего-то единого, некой абстрактной сущности. Напротив, корпоративизм — весьма многообразное, неоднородное явление. Существует множество истолкований корпоративизма. В Италии, например, имеет хождение концепция корпоративизма, которую можно было бы охарактеризовать как «социал-реформистскую». Такая концепция типична для «Проблемы делъ лаворо», на страницах которого корпоративизм изображается как осуществление принципов классового сотрудничества в области экономической организации.
Встречаются, однако, и другие истолкования. Даже в самом фашистском лагере сталкиваются различные точки зрения. Вам известно, что в рамках фашизма существует экстремистское течение, которое точнее было бы назвать «лево-экстремистским». Оно отстаивает концепцию, согласно которой корпоративизм должен быть организован на основе корпораций-собственников. Иными словами, корпорации должны были бы стать собственниками средств производства. С таким тезисом па съезде в Ферраре выступил профессор Уго Спирито.
Хотя большинство участников отвергло предложение Спирито, было бы преждевременным утверждать, что подобные концепции окончательно изжиты. Даже на съезде в Ферраре Спирито не был полностью осужден. Его концепции нет-нет да и напомнят о себе. Особенно охотно их излагают и поддерживают мелкие журналы.
Это — одно из толкований корпоративизма, которое показывает, что концепция корпоративизма помогает фашизму лавировать, поскольку в корпоративистской упаковке ему легче протаскивать самый разнообразный товар, даже такой, который может считаться «подрывным», как, например, идея о корпорации-собственнике, которая по логике вепрей неизбежно ведет к выводу о необходимости экспроприации капиталистов.
Множественность интерпретаций — один из факторов, затрудняющих изучение корпоративизма, ибо она таит в себе опасность, что высказывания того или иного теоретика корпоративизма могут быть приняты за чистую монету, слова перепутаны с делами, декларативные обещания фашизма — с тем, что на деле представляет собой итальянская действительность.
Рассмотрим основные положения фашистской концепции корпоративизма. Что представляла собой корпорация в средние века? Она объединяла всех лиц одной и той же профессии — сапожников, портных и т. д. Средневековая корпорация носила, таким образом, характер унитарной организации — в том смысле, что во времена ее существования капиталистическая система еще не получила развития, основу производства составляло ремесло и, стало быть, не было еще различий между пролетариями и капиталистами. Сказанное означает, что корпорация была совершенно не тем, чем ее пытаются представить сегодня,
Фашизм изображает корпорацию как синтез двух элементов: капиталиста и пролетария. На деле, однако, характер средневековой корпорации был иным. Все ссылки фашизма на корпорацию средневековья (в них нет недостатка и по сей день, хотя в первые годы фашизма их было гораздо больше) лишены всякого смысла. Сегодняшняя действительность — это действительность капиталистического строя, весьма отличного от социального строя средневековья.
Причем не только капиталистического строя вообще, но капитализма на его высшей стадии, когда противоречия и классовая борьба достигли высочайшей степени и проблема замены капиталистической системы распределения выдвинута на повестку дня в качестве неотложной задачи.
Второе положение — корпоративизм как система сотрудничества классов. Этот элемент в концепции корпоративизма является основным и наиболее существенным. Когда итальянские фашисты говорили и говорят о корпоративизме, они отстаивают принцип классового сотрудничества и необходимость устранения классовой борьбы с помощью такого сотрудничества. И это относится не только к Италии, но и ко всем странам, ибо корпоративизм повсюду рассматривается как средство преодоления классовой борьбы. Отсюда нетрудно понять, почему фашистские профсоюзы с самого начала именовались профсоюзными корпорациями, несмотря на то что имели совершенно иной характер. Фашистским профсоюзам на их учредительном съезде было присвоено название корпораций с той целью, чтобы в них участвовали или, вернее, могли бы участвовать хозяева и рабочие, капиталисты и пролетарии.
Истолкование фашистского синдикализма через призму корпоративизма свидетельствует о попытке фашизма возвести какое-то здание на фундаменте корпоративной идеологии.
Но корпоративизм как концепция классового сотрудничества изобретен вовсе не фашизмом. Своим появлением на свет он обязан, с одной стороны, крайне правым, мелкобуржуазным, антимарксистским социалистическим течениям, которые возникли в рамках II Интернационала. С другой стороны, мы обнаруживаем аналогичные взгляды на правом фланге французского социалистического движения, взявшего на вооружение некоторые элементы прудонизма. Происхождение прудонизма со всей очевидностью связано с реформизмом. За доказательствами не надо далеко ходить. В числе приверженцев корпоративизма мы видим, например, «Проблемы делъ лаворо». На почве корпоративистской идеологии время от времени выступают и некоторые социалисты в эмиграции. Вполне благосклонные корпоративизму высказывания можно встретить в определенные моменты, в частности в «Аванти!».
Другим источником фашистского корпоративизма как концепции классового сотрудничества или, лучше сказать, другим родственным идейным течением является социальная идеология католиков. Вам известно, и мы в этом еще убедимся, когда будем говорить о католическом движении, что в энцикликах Rerum Novarum и Quadragesimo аппо содержатся высказывания и положения, которые совпадают с фашистской пропагандой корпоративизма. И отнюдь не случайно католическая церковь и Ватикан, по существу, принимают итальянский корпоративизм, а в Австрии, где фашизм гораздо сильнее связан с католической церковью, чем в Италии, он немедленно приступил к перестройке государственного аппарата па корпоративных началах.
Концепцию классового сотрудничества как элемент корпоративистской идеологии мы должны особенно подчеркнуть.
Но поскольку корпоративизм означает стремление к классовому сотрудничеству с помощью создания общей организации капиталистов и пролетариев, встает вопрос: можно ли осуществить его на практике? Весь накопленный опыт неопровержимо говорит о, том, что практически это невозможно.
Сейчас я не развиваю данного положения, поскольку оно доказано всем содержанием нашего лекционного курса. Мы видели, что политика фашизма не смягчает, а, наоборот, обостряет классовые противоречия. Фашизму в известной степени удается замаскировать эти противоречия, однако устранить их он не в силах. Более того, возникновение классовых столкновений происходит даже на почве самого корпоративизма.
Но есть в этой проблеме и второй аспект, и его сегодня следует особо подчеркнуть. Я хочу подойти к корпоративизму как к попытке фашизма создать новую экономическую организацию. В настоящее время такова важнейшая цель фашизма. И это не просто благое пожелание, лишенное реального обоснования. Если вы присмотритесь к характеру пропаганды корпоративизма в первые годы фашизма, вы уже тогда обнаружите этот элемент. Но доминирующим его не назовешь. Лишь позднее, особенно в последний период, он пробивает себе дорогу, выходит на первый план. Этот второй элемент корпоративизма, с помощью которого корпоративная экономика выставляется как какой-то новый социальный строй, являющийся якобы альтернативой социалистической системе, но покончивший в то же время и с системой капитализма, этот элемент стал в последнее время доминирующим.
Такая концепция постоянно фигурирует в речах Муссолини. Раньше он открыто защищал капиталистическое общество, утверждал, что капиталистический строй имеет право на существование, прямо-таки ратовал за «либеральную» экономику. В последние же годы, наоборот, преобладающим становится этот новый элемент. В какой-то момент Муссолини испытывает еще колебания в определении лозунга: назвать ли нынешний кризис «кризисом в рамках капиталистической системы или кризисом самой капиталистической системы». Затем, однако, он заявляет, что это кризис самой системы и что с капиталистической системой следует покончить. Подобные декларации делаются более или менее открыто. Наиболее четко такое утверждение выставлено главою режима в его речи перед рабочими Милана. Однако аналогичную мысль вы найдете в ряде документов фашизма, например в резолюции, принятой 13 декабря Национальным советом корпораций. В ней, в частности, содержится такая формулировка: «Национальный совет корпораций является органом, который под эгидой государства осуществляет всеобщую, органическую и унитарную дисциплину производительных сил в целях развития богатства, политической мощи и благосостояния итальянского народа».
В этом утверждении выражена суть фашистской политики. Аналогичное положение, хотя и в несколько смягченной форме, содержится и в выступлении Муссолини в Милане. Красной нитью через все эти высказывания проходит мысль о том, что с помощью корпораций осуществляется всеобщая, единая организация экономики. Вот, собственно говоря, основной тезис, который в последнее время превалирует во всей корпоративной пропаганде фашизма.
Эту концепцию вы также встретите в речи, произнесенной в 1934 г. на ежегодной ассамблее режима. В ней повторяются основные положения, а тезис о «кризисе системы» даже усиливается. Раз признается такое положение, заявляет Муссолини, нужно переходить к другой системе, к нашей системе «регулируемой, обладающей мощью, гармоничной экономики, имеющей целью прежде всего коллективную пользу самих производителей — промышленников, инженеров и техников, рабочих, с помощью корпораций, созданных государством, которое представляет в своем лице все, а стало быть, и другую сторону явления: мир потребления».
В приведенной выдержке эта концепция выражена еще более полно, принимает законченный вид. Почему в последние годы подобные утверждения сыплются как из рога изобилия? Потому что это годы экономического кризиса. Процесс развития корпоративной пропаганды фашизма от подчеркивания принципа классового сотрудничества к насаждению идеи о создании новой системы, изображаемой уже не как организованный капитализм, а как организуемая и управляемая экономика, порывающая с капитализмом, опирается на объективную основу.
Во всем этом мы видим проявление реальных трудностей объективного характера: фашизм оказался перед лицом жесточайшего экономического кризиса — кризиса, последствия которого отразились на всей экономике страны и привели к изменению <в классовых отношениях. Что предпринял фашизм для смягчения кризиса капитализма? Как мы уже видели, он проводил политику, способствовавшую концентрации капитала, усиливавшую господство финансового капитала во всей экономике страны. Вы имели возможность убедиться, что политика фашизма благоприятствовала процессу концентрации, ставила целью укрепление позиций финансового капитала.
Это составляет подлинную основу корпоративизма, подлинную основу различных аспектов пропаганды и идеологии корпоративизма в последние годы.
Данная реальная основа характерна не только для корпоративной политики итальянского фашизма. Она присуща фашизму как в Италии, так и в целом ряде других стран. В этом смысле фашистский корпоративизм не представляет собой чего-то оригинального. Его нельзя рассматривать как стремление предложить более комплексную и органичную совокупность мер по сравнению с тем, что предпринимается в других капиталистических странах в поисках выхода из создавшейся в результате кризиса ситуации. Корпоративизм всего лишь одно из средств для того, чтобы попытаться найти капиталистический выход из кризисного положения на путях так называемого «планирования». Вы знаете, что о планах говорят повсеместно. Буржуазные теоретики, буржуазные экономисты без устали твердят о необходимости планирования развития экономики, преодоления анархии с помощью организации производства.
Все это подается под самыми разнообразными соусами, но смысл, в сущности, остается одним и тем же. С одной стороны, мы видим растерянность некоторых групп буржуазии перед лицом нынешнего кризиса, усугубляемую страхом перед пролетарской революцией. С другой стороны, мы видим притворство буржуазии, пытающейся скрыть истинные пути, с помощью которых она рассчитывает преодолеть кризис: организовать господство финансового капитала во всей экономике страны, господство самых сильных над самыми слабыми; организовать путем принятия ряда мер наступление на рабочий класс, на трудящиеся массы. Такова действительность, которая лежит в основе идеологических построений и пропаганды экономической организации фашизма.
Общей тенденцией является использование лозунга о необходимости организации экономики на плановых началах. Возможно ли это? Вы знаете, что такую перспективу мы отвергаем в принципе и доказываем, что это невозможно. Почему невозможно? Потому, что плановая экономика предполагает в качестве непременного условия устранение принципа, на котором зиждется капиталистическая экономика.
Капиталистическая экономика построена на анархии, и дело здесь, конечно, не в злонамеренности капиталистов. Анархия ей свойственна потому, что она базируется на прибыли. Только после победы революции, которая разрушила бы капиталистическое общество Б его основах, можно будет говорить о планах. Осуществить же планирование экономики иным путем невозможно. В Советском Союзе экономическое развитие может осуществляться на основе планов именно потому, что там был уничтожен капиталистический строй и рабочий класс организует свою экономику на новых началах.
Что же на деле скрывается за мероприятиями, которые изображаются как планирование в области капиталистической экономики? За ними скрывается вмешательство решающих, наиболее сильных слоев капитализма в экономическую жизнь, вмешательство финансового капитала во всю организацию экономики страны путем использования аппарата государства, государственной машины. За попытками выдать это за экономическую программу капиталистического планирования прослеживается стремление оправдать с помощью пропагандистских маневров то, что уже произошло под ударами кризиса.
Выдержанные в духе социальной демагогии формулировки есть не что иное, как маскировка процессов, реально происходящих во всех крупных империалистических странах, где финансовый капитал расширяет свое господство и стремится вытеснить всех остальных.
Антагонизмы, основные противоречия, разве они могут быть преодолены с помощью попыток планирования? Такое даже во сне не приснится. Наоборот, антагонизмы обостряются. Усиливается основное противоречие между развитием производительных сил и ростом потребления, не поспевающим за этим развитием в силу частной формы присвоения. К этому следует добавить и другие противоречия. Обостряется борьба между группами капиталистов вследствие усилившейся тенденции к созданию крупных trusts па базе монополий. Свободная конкуренция — причина анархии производства — внешне устранена, но она снова воспроизводится во все расширяющемся масштабе как в рамках отдельных монополий, так и между различными монополиями.
Что имеется в Италии от плановой экономики? В этом вопросе также нужно быть осторожными в выводах.
Думаю, что утверждение, будто вмешательство государства в Италии ограничивает развитие производительных сил, неправильно. Сам закон, регламентирующий создание новых промышленных предприятий, вовсе не является попыткой какого-то ограничения в этом плане. Речь идет лишь о вмешательстве государства с целью усиления определенных элементов. Действительно, все ходатайства об открытии новых фабрик и заводов были за редкими исключениями удовлетворены. Этот закон означает только одно. Он закрепляет господство групп, занимающих ключевые позиции в экономике и стремящихся их еще более укрепить с помощью всей государственной организации. Но это еще не означает плановости. Государство не дает предписаний такого рода: не производите больше обувь, поскольку на нее не найдется покупателей, ее нельзя продать. Своим вмешательством государство стремится обеспечить такое положение, чтобы после пуска новых предприятий обувь, производимая крупными капиталистами, была бы оплачена крупными банками. Вмешательство такого рода происходит как в промышленности, так и в сельском хозяйстве.
с одной стороны, и способствует организации наступления на трудящиеся массы — с другой.
Что на деле означают все эти законы, которые время от времени публикуются в итальянской печати, например, постановление об учреждении корпоративного консорциума производителей хлопка, предписывающего изготовление определенного типа нити, своего рода стандарта, определенного типа ткани? Означают ли они, что отныне производство организуется рациональнее, с учетом потребностей широких масс потребителей? Ничего подобного. Указанные меры направлены на то, чтобы устранить из производства мелкие текстильные предприятия, которые, не имея возможности приобрести большое число новых машин, новых станков, не в состоянии наладить выпуск типовых видов продукции. Вот чему служит экономическое вмешательство государства (вмешательство наиболее сильных монополистических групп). Государственное законодательство служит укреплению позиций тех кругов, которые господствуют в итальянской экономике.
Вмешательство государства имеет и другую сторону, о которой мы уже упоминали,— усиление наступления на трудящиеся массы.
Ни в одной другой стране заработная плата не была урезана в такой мере и с помощью таких хорошо вам известных методов, как в Италии, в результате прямого вмешательства государства. Может быть, это и есть организация капиталистической экономики? Ясно, что налицо всего лишь наступление против трудящихся масс. В этой области появились и новые элементы, связанные с третьим аспектом корпоративной политики, к анализу которого мы сейчас приступаем.
Чего же фашизму удалось добиться в этом направлении? Утверждение, будто ему совершенно ничего не удалось добиться, было бы, несомненно, ошибочным. Прежде всего, ему удалось усилить наступление против трудящихся масс. Во-вторых, ему удалось развернуть наступление не только против трудящихся масс, но также и против элементов мелкой и средней буржуазии, которых крупные производители, крупные промышленники, занимающие в экономике доминирующее положение, сокрушили и отбросили в сторону. Остается, однако, еще один вопрос: удалось ли фашизму смягчить последствия кризиса для тех, кто непосредственно входит в эти крупные монополии? Бесспорно, фашизму это удалось.
Поэтому, рассматривая различные аспекты кризиса, анализируя кривую роста производства, не следует забывать значение этого факта, позволившего не только развернуть наступление против трудящихся масс и отшвырнуть слабые элементы, которым Муссолини без обиняков заявляет: «Пусть вы сломаете себе шею», но одновременно позволившего смягчить для монополистических групп последствия кризиса. В силу этих причин, рассматривая развитие, формы, последствия кризиса, нельзя ограничиваться одним лишь аспектом корпоративизма, рассматривать его только в плане классового сотрудничества. Нужно постоянно учитывать и второй его аспект, который состоит в организации господства высших слоев индустрии, банков, словом, финансового капитала.
Речь, таким образом, идет не о какой-то новой системе, а о капиталистической системе на ее высшей стадии — на стадии империализма. В Италии империализм имеет особенно ярко выраженные черты по сравнению с другими странами. Характеристику, которую мы даем итальянскому империализму, следует признать правильной: его можно отнести к числу наиболее слабых, поскольку у него нет собственного сырья и пр.
, по с точки зрения организации, структуры он, без сомнения, один из наиболее развитых. Перейдем теперь к третьему элементу. Пока мы рассмотрели два элемента корпоративной политики — элемент классового сотрудничества и элемент организации. Третий элемент касается связи корпоративизма с государством. Корпоративизм неразрывно связан с фашистским государством, неотделим от него. Корпоративизм нельзя представить без фашистской партии, без разрушения всей системы демократических свобод. На этот счет вы можете найти недвусмысленные, ясные формулировки в документах фашизма. Вот, к примеру, комментарий по поводу съезда в Ферраре из «Дже-раркии». Это обычная статья, в которой делается попытка обозначить основные контуры корпоративного порядка: «Основное требование: ни одно теоретическое построение в отношении корпоративной организаций не может считаться научным, если оно абстрагируется от исторического факта фашистской революции и политической концепции, составляющей ее душу».
В этом утверждении предельно четко выражена мысль, которую мы считаем необходимым подчеркнуть: корпоративизм немыслим без фашизма.
Возьмите корпоративную пропаганду фашизма в какой угодно стране. Вы всегда обнаружите ее тесную связь с нападками на парламентаризм, на принципы 1789 г., легко убедитесь, что она неотделима от борьбы за устранение демократических свобод, уничтожение демократии.
Этим также объясняется, почему в Италии корпоративная система учреждается относительно поздно. К ее организации фашизм приступает лишь после полной ликвидации всех демократических свобод, после лишения трудящихся всякого представительства, уничтожения всех политических партий, устранения профсоюзных свобод, свободы печати, собраний, словом, только тогда, когда у трудящихся отнята всякая возможность самовыражения. Таковы политические предпосылки корпоративизма. Корпоративизм немыслим без существования фашизма как политической диктатуры, без существования фашистской партии как орудия осуществления этой диктатуры. Мы видим, что в системе корпораций фашистская партия выполняет функцию арбитра. Что же касается корпораций, то если им и отведена известная роль, то они все равно не могут предпринять ни единого шага без предварительного одобрения фашистской партией.
В советы корпораций входят 268 представителей работодателей, 268 представителей наемных работников, 137 экономических и профсоюзных экспертов и 66 представителей фашистской партии. Если даже допустить, что представители трудящихся в указанных органах действительно являются таковыми, а не послушными исполнителями воли промышленников, то и в этом случае фашистская партия все равно гарантирует предпринимателям их преобладание. Каким путем шло становление корпоративной системы в Италии? Это был длительный процесс, полный зигзагов, поисков и экспериментов. О своей приверженности корпоративизму фашистская партия, фашизм заявляли всегда. Но попыткой юридического закрепления этого принципа служит лишь закон от 3 апреля 1926 г., в котором сказано о необходимости создать министерство корпораций и центральный корпоративный комитет. Однако корпорации учреждены не были. Возникает, таким образом, парадоксальная ситуация, которая длится с 1926 по 1934 г., то есть почти до сего дня: существует корпоративизм, имеется даже министерство корпораций, но нет самих корпораций.
Тем не менее вмешательство государства в экономическую жизнь происходит. Оно осуществляется через министерство корпораций и различные экономические министерства. Законодательное оформление этого вмешательства было проведено только в последние годы, в последний период экономического кризиса, в тот момент, когда фашизм столкнулся с особыми трудностями, связанными с переходом от наивысшей точки кризиса к депрессии, переходом, который не повлек за собой рассасывания безработицы и каких-либо улучшений условий для рабочего класса. Такое положение требует усиления давления на трудящиеся массы, принятия мер, которые гарантировали бы господствующим группам их позиции. Этим целям отвечает усилившееся особенно в последние годы вмешательство государства в экономическую сферу. На наших глазах происходит создание крупных финансовых институтов, централизующих систему банков; мы видим мероприятия по опасению банков, стоящих на грани краха, мероприятия, которые, по откровенному признанию Муссолини, «обошлись в миллиарды».
В этот момент корпорации получают правовое признание, корпоративная система дополняется корпорациями. В этот момент экономическая политика фашизма, организация господства финансового капитала в экономической жизни страны достигают своей наивысшей точки.
Все это говорит о том, что корпоративный режим организуется на базе реальных отношений. Он является всего лишь демагогическим и пропагандистским маневром, призванным замаскировать реальные отношения, сложившиеся в результате экономического кризиса, реальные противоречия между различными группами капиталистов. Именно этим объясняются и различия между итальянским корпоративизмом и корпоративизмом в других странах.
Германская корпоративная система отличается от итальянской прежде всего своей структурой. Особенность структуры германского корпоративизма — отсутствие в ней профсоюзов как таковых. Вопрос о том, почему в Германии не существуют профсоюзы как таковые, мы уже рассматривали. Итальянская корпоративная система сложилась после того, как фашизм развернул яростное наступление против рабочего класса с целью разрушения его организаций.
В результате этого наступления рабочий класс был отброшен назад. В Германии, наоборот, корпоративизм связан с фашистским движением, приходу которого к власти не предшествовало предварительное разрушение классовых профсоюзных организаций. Более того, приход фашизма к власти произошел там б условиях, когда сохранение этих профсоюзных организаций таило для буржуазии гораздо большую опасность, чем в Италии. Ныне итальянский фашизм полемизирует с германским фашизмом по поводу того, что корпоративная система в Германии пе имеет профсоюзов. В действительности же профсоюзы отсутствуют по классовым мотивам. Сила немецкого рабочего класса исключительно велика, и существование его классовых профсоюзных организаций представляло бы для буржуазии огромную опасность, гораздо большую, чем в Италии.
Но, обратите внимание, попытка ликвидировать профсоюзы при переходе к корпорациям была предпринята и в Италии. Такая тенденция была связана прежде всего с тем, что состоявшие в фашистской партии рабочие в последнее время, а точнее, в 1932–1933 гг.
, под давлением экономического кризиса пытались оказать противодействие политике фашизма именно через профсоюзы. Предложения ликвидировать профсоюзы, выдвигавшиеся в рамках указанной тенденции, исходили от фашистских элементов, наиболее тесно связанных с промышленниками. Что касается промышленников, ликвидация синдикализма была бы ими воспринята благожелательно. Ведь даже в своем нынешнем: виде профсоюзы по-прежнему являются классовой организацией, которая может быть использована рабочими. Это объясняет возникновение тенденции (назовем ее для краткости крайне правой) ликвидировать профсоюзы.
Указанную тенденцию мы явно переоценивали. Прочтите статью товарища Николетти в «Стато Операйо», посвященную этому вопросу, и вы увидите, что, по его мнению, профсоюзов вообще уже не существует. Но фашизм не мог ликвидировать профсоюзы, поскольку оппозиционные настроения набирали силу даже в лоне самой фашистской партии. В таких условиях ликвидация профсоюзов со всей остротой поставила бы перед фашизмом проблему контроля над массами.
Уничтожив профсоюзы, фашизм тем самым лишил бы себя орудия, которым он пользовался до сих пор и, возможно, будет пользоваться еще в течение известного времени для удержания масс под своим контролем. Другая тенденция была, как мы уже отмечали, представлена Спжрито, который с помощью государственного вмешательства рассчитывал устранить привилегии. Ясно, что эту тенденцию можно было встретить разве что в речах и газетах.
Дальнейшее развитие пошло по линии создания корпораций при сохранении профсоюзов. Но представлены ли профсоюзы в корпорациях? Это одна из важных проблем. Существует ли различие между профсоюзами и корпорациями? Некоторые товарищи склонны утверждать, что разница между ними лишь в уровне организации, что корпорации не что иное, как продолжение профсоюза. Такая точка зрения ошибочна. В действительности различие прежде всего качественного порядка, а не только количественное или в уровне организации. Дело ведь не сводится лишь к возрастанию государственного вмешательства. Речь идет о другом: профсоюзы — массовые организации, а корпорации — бюрократический орган. Ведь не кто иной, как фашизм, старается доказать, что все различие сводится лишь к степени, к элементам количественного порядка. Мы же должны видеть действительность как она есть: профсоюзы объединяют массы, которые в большей или меньшей степени так или иначе могут через эту организацию заставить услышать свой голос. Корпорации же, напротив, являются бюрократическим органом, куда рабочие не имеют доступа.
Как организованы корпорации? Какова их структура? Каковы их функции согласно законам и как они функционируют?
Вы знаете, что организованы 22 корпорации. Первая группа корпораций объединяет сельскохозяйственных производителей, вторая — все отрасли промышленности, третья — сферу услуг. Первой в списке корпораций фигурирует корпорация зерновых культур, а замыкает список корпорация гостиничного дела. Долгое время открытым оставался вопрос, как должны строиться корпорации, по категориям или продуктам? Дискуссия была отнюдь не праздной. Если, бы корпорации организовывались по принципу категорий, к чему это могло привести? Представительства трудящихся и хозяев противостояли бы в них друг другу, что обусловило бы новые столкновения на классовой основе. Организация по принципу производимой продукции, напротив, является организацией представителей хозяев и рабочих всех категорий, которые содействуют производству одного и того же продукта. Так, например, мы видим, что в корпорацию зерновых культур входят представители хозяев и рабочих мукомолен, хлебопекарен, кондитерских предприятий, сферы торговли зерновыми, специалисты сельского хозяйства и т. д. В корпорации садоводства, цветоводства и плодоводства вы обнаружите даже представителей производства цитрусовых, духов и пр., вплоть до представителей химической промышленности.
Между двумя типами корпораций существует различие. Но почему фашизм выбрал именно такое решение? В речах и статьях все разъясняется очень хорошо; организация корпораций на базе категорий на деле означала бы перенос в них классовых антагонизмов, поскольку хозяева и трудящиеся оказались бы непосредственно лицом к лицу. В таком случае корпорации свелись бы к органу сотрудничества двух классовых профсоюзных организаций.
В организации, построенной по принципу производимых продуктов, на первый план выдвигается другой элемент — вмешательство наиболее сильных групп, навязывающих свою волю более слабым. Какие вопросы обсуждаются в корпорации? Перелистайте газеты, и вы убедитесь, что в корпорациях обсуждаются исключительно вопросы, касающиеся отношений между различными группами промышленников, проблемы организации производства, В то же время отношения между хозяевами и рабочими в них не поднимаются, хотя со временем эти вопросы, несомненно, станут также предметом обсуждения. Но одно совершенно очевидно: выбрав именно такое решение, фашизм тем самым дал ясно понять, что корпорации по самому своему существу пе должны иметь ничего общего с профсоюзами.
Какова структура руководящих органов корпораций? Она строится на базе «паритетного» представительства работодателей и наемных работников, а также экспертов и членов фашистской партии. Но эта «паритетность» не больше чем иллюзия. Как мы уже видели, даже если бы представители наемных работников были подлинными представителями рабочих (фактически они отбираются бюрократическим путем из числа руководящих кадров фашистских профсоюзов), преобладание капиталистов в этих органах все равно было бы обеспечено благодаря представительству фашистской партии и экспертов. Председательствует во всех корпорациях одно и то же лицо — Муссолини. Это обстоятельство само по себе ясно показывает преобладание политического элемента в организации корпораций.
Каковы, согласно закону, функции корпораций? Они состоят в «координации и организации хозяйственной деятельности». Корпорации выполняют также консультативную функцию и функцию примирения. Статья 44 возлагает на корпорации обязанность поощрять, стимулировать и финансировать всякую инициативу, направленную на улучшение производства. Что касается консультативных функций, корпорациям предоставлено право высказывать свое мнение по всем вопросам хозяйственной деятельности, В случаях трудовых споров корпорации должны предпринимать усилия в целях улаживания конфликтов между трудящимися ж предпринимателями.
Долго дискутировался вопрос о том, могут ли корпорации издавать законы. Такую точку зрения поддерживал, в частности, даже Боттаи. Он говорил, что корпорации должны выполнять и нормативную функцию (что означало бы их превращение в своего рода парламент). Но по существу ничего в этом направлении пе было сделано. Это лишний раз доказывает, сколь жалкую картину представляет корпоративизм на фоне шумихи, поднятой вокруг него фашизмом.
Что касается функционирования корпораций, здесь многого пока не скажешь. До настоящего времени созывались советы лишь трех корпораций — текстильной промышленности, животноводства и рыболовства и внутреннего транспорта. Какие обсуждались вопросы? Судя по информационным сообщениям и статьям в «Лаворо фашиста» на их заседаниях происходили ожесточеннейшие споры, но не между хозяевами и рабочими, а между отдельными промышленниками. Пример такого рода отмечался уже в Карраре, где возникла изрядная потасовка между производителями мрамора и цемента. Производители мрамора требовали, чтобы все здания в Италии строились из мрамора. Таким путем они рассчитывали сбыть свою продукцию. Естественно, производители цемента были против. В результате вспыхнула борьба. На заседании Совета корпорации животноводства было принято решение создать комитет по разработке проекта, регулирующего импорт крупного рогатого скота, была вотирована резолюция, выражавшая пожелание изменить установленный порядок функционирования скотобоен и упорядочить рынок мяса и рыбы и, наконец, было высказано предложение об объединении усилий, с тем чтобы окончательно выработать определение того, что следует понимать под словом… тунец.
На другом заседании корпоративного совета было принято постановление о создании Единого консорциума с обязательным членством по производству пармезанского сыра. Это уже что-то новое, шаг вперед в направлении организации монополии.
Итак, с одной стороны, мы видим, что вся деятельность корпораций выражается в стремлении (Добиться государственного вмешательства с целью регулирования хозяйственных отношений и дисциплины производства, установления таможенных пошлин и т. д., а с .другой стороны, мы видим вмешательство государства в целях создания новых монополий. Заседания проходят при закрытых дверях, промышленники затевают драки, а министерство принимает решения.
Прежде чем закончить, я должен коснуться последнего элемента. Что могут дать корпорации? Каковы их перспективы на будущее? Возможно ли, чтобы они помимо монополий стали в будущем реальным орудием осуществления единой дисциплины производства? Кое-что в этом плане они, несомненно, могут сделать. Вспомним прошлое, период войны, создание комитетов по мобилизации промышленности, которые перестроили экономику на военные рельсы. Корпорации могут приобрести аналогичные функции. С этой точки зрения корпорация означает подготовку к организации производства для целей войны.
В заключение хотелось бы подчеркнуть следующие основные моменты: 1) корпоративный режим есть режим, который неотделим от полнейшей политической реакции, уничтожения всех демократических свобод; 2) корпоративный режим соответствует высокому уровню развития экономики и является средством, с помощью которого финансовый капитал пытается усилить свои позиции в экономической жизни страны; 3) корпоративный режим предполагает тоталитарную форму государства, на которое возлагается функция удержания под своим контролем широких масс трудящихся; 4) корпорации служат орудием подавления любых проявлений борьбы трудящихся масс; 5) корпорации являются одним из орудий идеологической пропаганды классового сотрудничества; 6) всячески скрывая свое истинное лицо под маской «антикапиталистической» идеологии, корпорации представляют собой наиболее реакционную организацию капиталистического строя.
Обыкновенный фашизм. Правда о Владимире Путине
Путин — дуче, а не фюрер. Идеал нынешней российской элиты — фашистское корпоративное государство а-ля Муссолини.
Сразу после киевского Майдана, паразитируя на том факте, что развитие любой страны, отколовшейся от прежней метрополии, не может не предполагать консолидации на национальной или националиcтической платформе, российские власти определили новую власть в Украине как “фашистскую хунту”. Однако, как это часто случается с нынешним российским режимом, Кремль обвинил Киев в том, что процветает сегодня в самой Москве.
Что традиционно понимается под словом фашизм? Это авторитарный режим, основанный на принципах корпоративного государства и апологии национального превосходства, причем на концептах даже не столько идеологизированных, сколько мифологизированных. Классический фашизм возник и развился в Италии в годы правления Бенито Муссолини и существенно отличался от нацизма, развивавшегося в Германии Адольфом Гитлером. Ему присущи такие черты, как массовая мобилизация, харизматическое лидерство, положительное отношение к насилию, оппонирование “моральному упадку” через авторитарный тип власти и абсолютизация “единой воли” над интересами индивидов.
Любой наблюдатель, не получающий денег от кремлевской пропагандистской машины, не заметит сегодня в Киеве ни авторитаризма, ни харизматичного главы государства, ни пренебрежения принципами демократии. Украина, каким бы противоречивым ни был процесс ее приближения к Европе, сегодня выступает воплощением свободы. Сложно сказать, что произойдет дальше, но сейчас власть в стране не является фашистской (это, подчеркну, не отрицает, что в украинском обществе не ощущается влияния националистов).
Совершенно иное происходит в России. Кремлевский режим подпадает практически под все определения фашизма. Патологическое отторжение 1990‑х (в течение которых активно участвовали во властных структурах и сделали первые миллионы долларов нынешний президент и его окружение) отлично укладывается в пункт о стремлении описать прежние исторические унижения. Отсюда же и постоянный культ советского прошлого, воспевания страны, которая была “случайно” разрушена при явном внешнем влиянии.
Сложно не заметить противопоставления “чистой” России “загнивающей” Европе, культа традиционных ценностей, насаждения показной религиозности и прочих “духовных скреп”. Маскулинность становится культовой, что исходит во многом от самого президента. Корпоративное государство вполне построено — олигархи подчинены воле государства, чиновничество контролирует большую часть экономической активности, “вертикаль коррупции” более эффективна, чем “вертикаль власти”. Оппозиционерам уготованы показательные отстрелы, а относительно независимые интеллектуалы бегут за границу. Зачистив внутренний ландшафт, власть перешла к ограниченной внешней экспансии.
Те, кто пытается сравнить Путина с Гитлером, неправы. Российский президент не грезит о мировом господстве — и тем более он не обуян расовым превосходством. Русский мир 2000‑х — это не германская идея 1930‑х. Идеал нынешней российской элиты — фашистское корпоративное государство а-ля Муссолини рубежа 1920‑х и 1930‑х годов. Путин — дуче, а не фюрер.
В Москве хотят в максимуме возрождения Советского Союза, в минимуме — небольших территориальных приращений, которые бы тешили привычно голосующую за власть толпу.
Крым — это Абиссиния 1935 года, а не Австрия или Судеты 1938‑го. “У Италии есть империя”,— заявил тогда Муссолини. Этих же иллюзорных сущностей хочет и российский президент. Смешно слышать, как наши коллеги из балтийских стран высказывают опасения российского вторжения — этого никогда не случится: Италия в 1930‑е не нападала на крупные государства; она выступила союзником Гитлера, но у России нет “старшего брата”. Путин никогда не пойдет на конфликт с НАТО; российский фашистский режим — это для внутреннего потребления и обеспечения “жизненного пространства” не для российского народа, а исключительно для элиты.
В результате Кремль в очередной раз обвиняет других в том, чем сам более всего характеризуется. Происходящее с середины 2000‑х в России — это становление популистского фашистского режима, умеренно агрессивного. Муссолини в Италии, Франко в Испании и Салазар в Португалии — вот прямые аналоги тех, кто правит сегодня в Москве.
Поэтому, с одной стороны, западному миру следует снизить уровень ужасных ожиданий того, что может произойти в ближайшем будущем. С другой — осознать, что на временный характер российского помешательства надеяться не приходится. Еще в 1970‑е годы в Париже и Бонне говорили: “Европа кончается на Пиренеях” — и были правы. Сегодня она кончается на восточных границах Евросоюза. Дальше начинается серая зона — зона обыкновенного фашизма. Именно обыкновенного, а не стремящегося перевернуть весь мировой порядок.
Новое время
Возникновение фашизма
Жуковская Д.
ФАШИЗМ или национал-социализм (лат. fasio; итал. fascismo, fascio — пучок, связка, объединение), согласно энциклопедии постмодернизма — 1) тип общественного и государственного устройства, противоположный конституционно-плюралистической демократии. 2) Идеология, теория и практика правоэкстремистского политического движения 1920-1990-х в Европе, характерными чертами которого выступают: воинственный антидемократизм; антимарксизм; антисемитизм; расизм и идеи расового превосходства; шовинизм; мистический вождизм; культ тоталитарного государства и социального насилия; концепция нации как вечной и высшей реальности, основанной на общности крови; готовность к борьбе за порабощение «низших» народов и рас; оправдание геноцида последних.
Не стоит считать, что фашизм – это течение возникшее в Германии. В тот же самый период 20-30-е гг. мы видим похожие процессы в Португалии, при режиме Салазара, в Испании – Франко, в Италии – Муссолини.
Э. Нольте объясняет возникновение фашизма в 20-е годы в Европе как следствие глубокого кризиса, наступившего после Первой Мировой Войны: потрясений, связанных с распадом ряда стран и образованием новых национальных государств, цепи революций, из которых большевистская революция 1917 года оказала самое глубокое влияние на послевоенную эпоху. Получается, таким образом, что события в России косвенно стали причиной зарождения фашизма.
Именно Италия стала страной, в которой фашисткий режим установился раньше всего. После Первой Мировой страну охватили глубокие общественные потрясения, которые и завершились в 1922 году приходом к власти фашизма в его резко тоталитарной форме. Именно в Италии для борьбы с преступностью и коммунистами впервые стали создаваться специальные отряды. Боец такого отряда назывался фашистом, а движение — фашизм. Но нас, прежде всего, и интересуют те события, которые привели к установлению фашисткой диктатуры.
Лев Троцкий в своем труде «Немецкая революция и сталинская бюрократия» пишет, что итальянский фашизм непосредственно вырос из преданного реформистами восстания итальянского пролетариата. В целом, после войны в Италии начинается подъем рабочего движения, в 1920 году рабочие захватили заводы и фабрики. Таким образом, диктатура пролетариата была установлена, но не была организована. Рабочие, захватившие долгожданную власть не знали, что с ней делать. Крушение революционного движения, — продолжает Троцкий, — явилось важнейшей предпосылкой роста фашизма. В сентябре оборвалось революционное наступление пролетариата; в ноябре уже произошло первое крупное выступление фашистов (захват Болоньи). Через два года после возникновения фашизм был уже у власти.
Сам термин фашизм в современную лексику впервые ввел итальянский философ Д. Джентиле. Он полагал главной ролью государства в обществе — претворение в жизнь национального предназначения. И поскольку государство претворяет в жизнь судьбу нации, оно должно обладать неограниченной властью, должно быть тоталитарным, фашистским. Сторонники подобных взглядов и их лидер Муссолини стали называть себя фашистами. Фашистское государство, с точки зрения Муссолини, — это государство — абсолют. По сравнении с ним все остальные лица или группы имеют относительное значение.
Итальянский фашизм всегда был связан с идеей войны. Муссолини безусловно понимал, что без союза с восстанавливающейся Германией ему не создать империю. Сближение между этими двумя странами постепенно вылилось в военно-политический союз этих государств.
В 1933 году фашизм в форме национал-социализма пришел к власти в Германии и сразу же начался процесс тоталитаризации и унификации всей жизни страны. Расизм был возведен в ранг государственной политики.
В сфере идеологии итальянский фашизм проявлял чрезвычайную активность, стремясь внедрить в сознание населения собственную систему ценностей (культ войны, силы, нерассуждающего повиновения) и подчинить духовную жизнь страны своему тотальному контролю. Вся деятельность фашистского режима представлялась как служение идее нации, национального величия. Была разработана так называемая корпоративная доктрина, утверждавшая, что нация как моральное, политическое и реализует себя в фашистском государстве, обеспечивающем сотрудничество различных классов «производителей» (капиталистов и рабочих) «во имя общих национальных интересов». Итальянская нация изображалась (особенно после захвата в 1956 г. Эфиопии и провозглашения Италии империей) прямым наследником Древнего Рима, его военного могущества и имперских традиций. Развернулись усиленные поиски «национального приоритета» в различных областях науки и культуры. В 30-е гг. итальянцы были объявлены одной из «арийских» рас и началась пропаганда расизма. Расовые законы 1938 г. закрыли лицам «неарийского» происхождения (прежде всего евреям) доступ к преподаванию и постам в научных учреждениях .
2 октября 1925 года были учреждены фашистские корпорации, соединявшие работодателей и работников, что положило конец свободе профсоюзного движения. За этим в начале ноября 1925 года последовали «высшие фашистские законы» (leggi fascistissime), расширившие власть главы правительства за счет парламента, который был отныне полностью подчинен исполнительной власти. Дальнейшими законами были распущены городские собрания депутатов, отменена свобода собраний и объединений, свобода печати и были уволены политически неблагонадежные служащие. После покушения на Муссолини 9 ноября 1926 года был издан «закон о защите государства», по которому были распущены все партии, кроме фашистской, запрещены все оппозиционные газеты и учреждены специальные суды для политических противников режима. В начале 1928 года был установлен новый избирательный закон, по которому «большой фашистский совет» составлял перед выборами единый список кандидатов, а избиратели могли только принять или отвергнуть его в целом. Таким образом парламентская система в Италии была окончательно заменена диктатурой. Впрочем, эта диктатура вовсе не была столь тоталитарной и сплоченной, как уверяли фашисты в своей пропагандистской формуле «тоталитарного государства» («stato totalitario»). В действительности фашистское государство сохранило свой первоначальный союзный характер. Прочность и внутренняя связность режима опирались на способность Муссолини посредничать между различными силами и уравновешивать их противоречия.
Процесс возникновения фашизма шел с разной интенсивностью в различных странах. Но решающими были 1922-1923 годы. Тогда обнаружились его сходные черты в разных странах и он привлек к себе всеобщее внимание. В конце 1922 года Муссолини двинулся со своими чернорубашечниками на Рим, чтобы завоевать столицу, годом позже произвел путч Гитлер. В другой части Европы — в Праге 9 июня 1923 года в результате фашистского переворота было свергнуто правительство Александра Стамболийского и утвердился репрессивный режим Цанкова.
Но наибольшей «расцвет» фашизма наблюдался, конечно же в Германии. В 1925 году Гитлером была написана книга «Майн кампф», а в январе 1933 года в Германии власть переходит к фашисткой партии.
После Первой мировой войны Германия потеряла около 13% своей территории, в том числе все заморские колонии, ее армия была сильно сокращена, все вооружение, включая военно-морской флот, было конфисковано. Немцы психологически были подавлены и тяжело переживали национальное унижение страны.
Большинство историков считают, что именно условия Версальского договора стали фундаментом для возникновения фашизма в Германии. Немецкое общество было готово к восприятию самых радикальных методов для выхода из создавшегося положения. Закономерным стал тот факт, что уже в 1920 году Гитлер выступил с программой из «25 пунктов», которая призывала к реваншу для восстановления «справедливости, попранной Версалем». Зерна программы упали на благодатную почву. Уже 30 января 1933 года Гитлер становится рейхсканцлером Германии. Вполне легально и законно. Не стоит также забывать, что фашизм в Германии не победил бы, если бы не мощная финансовая поддержка со стороны крупного капитала. В помощи нацистам был «уличен» даже Генри Форд. Свободных средств у нацистов было так много, что они первыми умудрились создать собственную партийную армию СА.
В своей книге «Майн кампф» Гитлер открыто признается в том, что фашисты должны были украсть красный цвет у коммунистов, чтобы их победить. Нацистская программа в 21 пункте предусматривала между прочим: устранение нетрудовых доходов, конфискацию всех военных прибылей, национализацию всех трестов, участие рабочих в прибылях больших предприятий, конфискацию земли без возмещения для коммунальных целей и смертный приговор для спекулянтов. По сути и сама программа была привлекательна для большинства слоев населения, что и объясняет ее популярность и поддержку.
Подтверждение тому, что именно финансовый капитал поддерживал и направлял фашисткое движение мы находим и у Троцкого. Очередь для фашистского режима, — уточняет он, — наступает тогда, когда «нормальных» военно-полицейских средств буржуазной диктатуры, вместе с их парламентским прикрытием, становится недостаточно для удержания общества в равновесии. Через фашистскую агентуру капитал приводит в движение массы ошалевшей мелкой буржуазии, банды деклассированных, деморализованных лумпенов, все те бесчисленные человеческие существования, которые финансовый капитал сам же довел до отчаяния и бешенства. От фашизма буржуазия требует полной работы: раз она допустила методы гражданской войны, она хочет иметь покой на ряд лет. И фашистская агентура, пользуясь мелкой буржуазией, как тараном, и сокрушая все препятствия на пути, доводит работу до конца. Победа фашизма ведет к тому, что финансовый капитал прямо и непосредственно захватывает в стальные клещи все органы и учреждения господства, управления и воспитания: государственный аппарат с армией, муниципалитеты, университеты, школы, печать, профессиональные союзы, кооперативы. Фашизация государства означает не только муссолинизацию форм и приемов управления, — в этой области перемены играют в конце концов второстепенный характер, — но, прежде всего и главным образом, разгром рабочих организаций, приведение пролетариата в аморфное состояние, создание системы глубоко проникающих в массы органов, которые должны препятствовать самостоятельной кристаллизации пролетариата. В этом именно и состоит сущность фашистского режима .
Обобщая все вышесказанное, мы приходим к выводу, что возникновение и развитие фашизма, как партии, движения и режима является результатом острого общественного кризиса, который наблюдался в большинстве европейских стран после окончания Первой Мировой Войны. Чем глубже и шире кризис, тем больше шансов у фашизма занять главенствующие позиции в государстве. Снять его угрозу можно лишь в том случае, если политическая деградация общества будет остановлена, и проблемам, приведшим к ней будет найдено решение. Связь между фашизмом и кризисом общества имеет ряд особенностей. Во-первых, необходимо, чтобы кризис продолжался достаточно долго, чтобы он сильно потряс социальную структуру общества, его моральные устои, нарушил ход экономических процессов (вспомним жесточайшую инфляцию, наступившую в Германии, когда деньги десятикратно обесценивались на утро следующего дня), привел к дискредитации институтов власти, скомпрометировал оппозиционные политические силы, вызвал всеобщее разочарование в государственной идеологии. При этом сами народные массы могут привести к власти сторонников фашизма законным, парламентским путем, отдав им свои голоса на выборах, как это и произошло в Германии в 1933 г.
Идеология и практика фашизма приобретали все большую популярность среди буржуазных кругов Европы и Америки, да и не только. Почитатели Муссолини и Гитлера разрастались и во Франции, и в Норвегии, и в Бразилии, и в США. Испанию, где накал классовой борьбы в 1931-1936 гг. был наибольшим, этот процесс также не обошел стороной. Симпатии к фашизму испытывали представители многих традиционных правых партий, в том числе и в Испании.
В марксизме XIX века применение термина «классовое сознание» ограничивалось работниками физического труда, — пишет В. Райх в своем фундаментальном труде «Психология масс и фашизм». Лицам других необходимых профессий, без которых не могло функционировать общество, приклеивались ярлыки «интеллигентов» и «мелкой буржуазии». Их противопоставляли «пролетариату физического труда». Это схематическое и теперь уже неприемлемое сопоставление сыграло весьма существенную роль в победе фашизма в Германии. Концепция «классового сознания» характеризуется не только чрезмерной узостью, она вообще не соответствует структуре класса работников физического труда. Поэтому термины «промышленная работа» и «пролетариат» были заменены на «жизненно важный труд» и «трудящийся». Эти два термина распространяются на всех лиц, которые выполняют важную для жизни общества работу. Наряду с промышленными рабочими к таким лицам следует причислять врачей, учителей, техников, лаборантов, писателей, общественных деятелей, фермеров, научных работников и т. д. Эта новая концепция устраняет разрыв, который немало способствовал расколу общества трудящихся и поэтому привел к фашизму как черной, так и красной разновидности.
В целом, в 30-х гг. в Италии было завершено создание корпоративного государства, под «протекторатом» фашизма. Новое государство было насквозь милитаризовано. В 1935 фашистская Италия развязала войну против Эфиопии, после захвата которой в 1936 году приняла участие в интервенции против республиканской Испании (1936-1939), в 1939 захватила Албанию, в октябре 1940 напала на Грецию, а ещё раньше, в июне того же года, объявила войну Франции, вступив тем самым во Вторую Мировую войну, с окончанием которой фашизм потерпел полное поражение. Итальянский фашизм рухнул намного раньше – в 1943 году.
Подводя итог, хотим уточнить, что фашизм исторически неразрывен с Муссолини. Будучи в достаточной мере сложной социально-политической силой, он, разумеется, не есть произвольное детище одного лица. Но редко где историческая сила находила столь яркое и полное персональное выражение, как в данном случае. Вот почему изучать фашизм нельзя, не встречаясь на каждом шагу с личностью и словами его бессменного, его единого и единственного вождя .
Как и в Италии, фашистская партия в Германии была провозглашена государственной партией. 1 декабря 1933 года был принят закон об обеспечении единства партии и государства, в котором объявлялось, что национал-социалистическая партия является «носительницей германской государственной мысли». В соответствии с этим законом заместитель Гитлера по партии Гесс был официально введен в состав имперского правительства. В последующие месяцы из рейхстага были изгнаны все оставшиеся там депутаты, не принадлежавшие к фракции национал-социалистов. 4 июля 1934 года был принят закон, согласно которому депутат рейхстага утрачивал свой мандат, если покинул ряды нацистской партии или был исключен из нее; преемника такого депутата назначал «вождь» национал-социалистической фракции рейхстага. В результате всех этих беспрецедентных акций рейхстаг превратился в чисто декоративное учреждение, ограничивающееся единодушным одобрением деклараций, с которыми в нем выступал Гитлер .
Разгром в 1945 Германии и её союзников силами антигитлеровской коалиции нанес, как мы знаем, тяжелый удар по фашизму. Однако в некоторых странах, прежде всего в Испании, Португалии, в послевоенные годы продолжают существовать диктаторский фашистские режимы. Начавшаяся после Второй Мировой войны «холодная война» привела к оживлению наиболее реакционных, в том числе фашистских, элементов и в тех государствах, которые входили в прошлом в состав антигитлеровской коалиции. Не менее важно и то, что социальные и политические процессы, породившие фашизм и превратившие его на определённом историческом этапе в весьма влиятельную силу, продолжают происходить и в современном нам обществе.
Фашистская корпоративная система в Италии — Студопедия
Италия. «Побежденная среди победителей» 23 марта 1919 в Милане – уччред собр новой партии «Фаши ди комбаттименто» (боевые союзы). Руководитель – Беннито Муссолини. Газета «Пополо д’Италия». Требовали созыва Учред Собр, 8 часов раб день, введ прогресс налога на капитал, снижен пенсионного возраста и т.д. Спадом рев движения, начавшимся с сен 1920, немедл воспользовалась реакция. 1921 в сев Итал развив фаш движ.
В ноябре 1921 г. фаш-ты офиц провозгл создание партии. Основным пунктом программы была идея величия нации. В отношении своих политических установок и лозунгов фаш-ты пользовались сложившейся ситуацией. Декларативный хар-р.
Осенью 1922 в Ит утвердилось в некотором смысле двоевластие – король Виктор-Эмануил не противодействовал фаш-м. 28 окт — «поход на Рим». 29 король предложил Муссолини пост главы правительства. Перв прав-во было коалиц (входили представители Народной партии, либералы). Мероприятия, напр на утвержд фаш власти: созд «Большой фашистский совет»(контролировал всю деятельность прав-ва.) Политика строилась, исходя из интересов крупной буржуазии.
1924 – парламентские выборы. Джакомо Маттеотти убит. Комитет оппозиционных партий «Авентинский блок». Террор. 1925 – законы о чистке государственного аппарата от «подозрительных элементов».(М освобождался от ответственности перед парламентом). В ноябре 1926 после неудачного покушения на М прав-во приняло ряд «чрезвычайных законов».(все полит партии распущ, депутаты оппозиц партий изгонялись из парлам). Восст смертная казнь и учреждался « особый трибунал для расправы с антифашистами».
Создание корпоративной системы. Апр 1927 Большой фашистский совет принял «Хартию труда». (фашистские профсоюзы – there can be only one, принцип вмешательства государства в экономику, органы проведения гос регулирования – корпорации, которые предполагалось составить из представителей профсоюзов и объединений предприятий.—need не классовая борьба а социальное сотрудничество). 1930 – национальный совет корпораций. [22 нац корпорации – мирный путь урегулирования конфликтов между рабочими и предпринимателями,, руководители же профсоюзов назначались сверху]. Корпорации охватывали практически все сферы экономики. Провели некоторые мероприятия в области регулирования рабочего законодательства и социального обеспечения. 1933 – введ 8-часов раб дня – практически остался на бумаге.
Помимо корпоративных органов – таможенный протекционизм, ограничение экспорта, помощь банкам, созд. Гос-монополистического сектора. Широкое использование пропаганды – «битва за хлеб», «комплексная мелиорация».
С весны 1934 начинается глобальная милитаризация Италии, попытки превратить страну в военный лагерь по примеру Германии. В эк-ке — политика автаркия («самообеспечение», в первую очередь стратегическим сырьем). Стала осуществляться с 1937- включала в себя меры по максимальному использованию ресурсов, развития производства заменителей., контроль над потреблением и его ограничение, усиление государственного руководства экономикой. Кампания стоила колоссальных затрат, военные расходы поглощали примерно половину бюджета. От милитаризации выигрывали только крупные монополистические компании. С 1934 по 1939 прибыли таких монополий как «Фиат», «Пирелли» увеличились на 80%. А все усилия фашистов, предприним для превращ Ит военнииз нацию не давали желаемых результатов. Отчасти из-за этого в нарушении «стального пакта» Ит и не вступила в 2МВ одновременно с Герм.
В начале 1939 фаш-ми были ликвидированы последние остатки парламентской системы. Законом 19 ноября 1939 о новом государственном устройстве вместо палаты депутатов была учреждена «палата фашизма и корпораций», в которую назначались высшие чины фашистской партии и представители корпораций. Это преобразование завершило юридическое оформление корпоративного государства.
39.
«Новый курс» Рузвельта в США. Периодизация «нового курса».
1932 – Рузвельт (губернатор Нью-Йорка – гос помощь родному штату – рев-ция в сис-ме Гувера) сложившийся политик. До него – Гувер (вступил в должность в 1929, сопровождал кризис. Категорический противник государственного вмешательства). 1932 – високосный – выборы. Демократы делают ставку на Рузвельта. Набрали 22,8 млн. На период междуцарствия началась волна банкротств амер банков. Страна близка к параличу. К Стенли Болдуин – конец кризиса не за горами. Пафос Рузвельта:
— ответственность за судьбу американцев
— надо что-то делать, хотя бы экспериментировать. «нельзя сидеть сложа руки».
4 марта 1933 – «Новый курс» (New Deal). 9 марта 1933 – чрезвычайное заседание. 100 дней Рузвельта — основные законы.
— оздоровление банков. Экстремальная программа спасения банк сис-мы
— отказ от золотого стандарта; банковская реф. (начало чрезвычайных законов)
сдвиг влево:
— программа помощи нуждающимся
— гос контроль над выходом ценных бумаг
— Закон 1935 о социальном обеспечении
— закон о с\х помощи ААА, меры по ограничению с\х. 1934 destroyed 80% урожая, разорилось около 600 000 ферм.
— Закон о трудовых отношениях (Вагнера). Реформиров сис-ма налогооблож. Профсоюзы и коллективный договор -=> взрыв профсоюзов. Статья 7а – карманный профсоюз.
— Publik Work Organization (помощь в поиске работы, пособие по безработице)
Выборы 1936 – наименьшее представительство республиканцев. 1938 – новые реформы. Закон о справедливых условиях труда (право федерал прав-ва устанавливать мин почасов ставку и макс продолж-ть раб недели, запрет на детский труд) Гос-во, Бизнес, Профсоюзы – социальное и экономическое единство. Разница между новым курсом и фашизмом в ур-не благосостоянии страны. С 1939 Р отказался от дальнейших реформ. Впервые в истории США государство взяло на себя роль гаранта социальной защищенности.
40.
Корпоративность | идеология | Британника
Корпоратизм , итальянский корпоративизм , также называемый корпоративизм , теория и практика организации общества в «корпорации», подчиненные государству. Согласно корпоративистской теории, рабочие и работодатели будут организованы в промышленные и профессиональные корпорации, выступающие в качестве органов политического представительства и контролирующих в значительной степени лиц и деятельность в пределах их юрисдикции.Однако, поскольку «корпоративное государство» было введено в действие в фашистской Италии между Первой и Второй мировыми войнами, оно отражало волю диктатора страны Бенито Муссолини, а не согласованные интересы экономических групп.
Подробнее по этой теме
фашизм: корпоративизм
Фашистская экономическая теория корпоративизма призвала к организации каждого из основных секторов промышленности, сельского хозяйства, профессий и т.д…
Хотя корпоративная идея была заложена в конгрегационализме колониальной пуританской Новой Англии и в меркантилизме, ее самое раннее теоретическое выражение появилось только после Французской революции (1789 г.) и было наиболее сильным в Восточной Германии и Австрии. Главным представителем этого корпоративизма — или «дистрибутизма», как его позже называли в Германии, был Адам Мюллер, придворный философ принца Клеменса Меттерниха. Атаки Мюллера на французский эгалитаризм и политику невмешательства шотландского политэконома Адама Смита были энергичными попытками найти современное оправдание традиционным институтам и привели его к созданию модернизированного Ständestaat («классовое государство»), которое могло бы требовать суверенитета и божественного права, потому что он был бы организован для регулирования производства и координации классовых интересов.Хотя его Stände («поместья») примерно соответствовали классам феодалов, они должны были действовать как гильдии или корпорации, каждая из которых контролировала определенную функцию общественной жизни. Теории Мюллера были похоронены вместе с Меттернихом, но после конца XIX века они приобрели популярность. В Европе его идеи служили движениям, аналогичным цеховому социализму, который процветал в Англии и имел много общих черт с корпоративизмом, хотя его источники и цели были в основном светскими. Во Франции, Германии, Австрии и Италии сторонники христианского синдикализма возродили теорию корпораций, чтобы бороться с революционными синдикалистами, с одной стороны, и социалистическими политическими партиями, с другой.Наиболее систематические изложения теории были сделаны австрийским экономистом Отмаром Спанном и итальянским лидером христианской демократии Джузеппе Тониоло.
Приход итальянского фашизма предоставил возможность реализовать теории корпоративного государства. В 1919 году Муссолини и его соратники в Милане нуждались в поддержке синдикалистского крыла Националистической партии, чтобы получить власть. Их цель в принятии корпоративизма, который они рассматривали как полезную форму социальной организации, которая могла бы обеспечить средство для широкого и социально гармоничного участия класса в экономическом производстве, заключалась в укреплении претензий Муссолини на национализм за счет левого крыла общества. центристские партии и правое крыло синдикалистов.
Практическая работа по созданию итальянских фашистских синдикатов и корпораций началась сразу после марша Муссолини на Рим в 1922 году. Итальянские промышленные работодатели изначально отказывались сотрудничать в смешанных синдикатах или в единой конфедерации корпораций. Был достигнут компромисс, предусматривавший создание пар синдикальных конфедераций в каждой основной области производства: одну для работодателей, а другую — для служащих; каждая пара должна была определять коллективные трудовые договоры для всех работников и работодателей в своей области.Конфедерации должны были быть объединены под управлением министерства корпораций, которое должно было иметь окончательную власть. Эта так называемая конституция корпоративного государства была обнародована 3 апреля 1926 года.
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасФормирование смешанных синдикальных органов или корпораций, которое было центральной целью корпоративной реформы, пришлось отложить до 1934 года, когда указом были созданы 22 корпорации — каждая для определенной области экономической деятельности ( категория ), и каждая не несла ответственности. только для выполнения трудовых договоров, но и для продвижения интересов своей области в целом.Во главе каждой корпорации был совет, в котором работодатели и служащие имели равное представительство. Для координации работы корпораций правительство Муссолини создало центральный корпоративный комитет, который на практике оказался неотличим от министерства корпораций. В 1936 году собрался Национальный совет корпораций как преемник Палаты депутатов и как высший законодательный орган Италии. Совет состоял из 823 членов, 66 из которых представляли фашистскую партию; Остальная часть состояла из представителей конфедераций работодателей и работников, распределенных между 22 корпорациями.Создание этого органа было объявлено завершением юридической структуры корпоративного государства. Однако система была сломана с началом Второй мировой войны.
После войны правительства многих демократических западноевропейских стран — например, Австрии, Норвегии и Швеции — разработали сильные корпоративистские элементы в попытке урегулировать и уменьшить конфликты между предприятиями и профсоюзами и повысить экономический рост.
Корпоративное государство Италии в JSTOR
Информация о журналеЕжеквартальный журнал политических наук является самым старым и широко распространенным. читать политологический журнал в стране.Издается с 1886 г. PSQ предлагает критический и своевременный анализ как внутренних, так и вопросы внешней политики, а также политических институтов и процессов. PSQ не имеет идеологической или методологической предвзятости и редактируется сделать понятными даже технические выводы политологам, историкам, и другие социологи независимо от подполя. Каждый выпуск состоит из пять или шесть содержательных статей ведущих ученых, а также от 30 до 40 научные и полезные книжные обзоры. Для просмотра и поиска выпусков, опубликованных за последние пять лет, посетите http: // www.psqonline.org.
Информация об издателеАкадемия политических наук — это беспартийная некоммерческая организация, основанная в 1880 году с тройной миссией: (1) внести свой вклад в научный экзамен политических институтов, процессов и государственной политики (2) для обогащения политических обсуждать и направлять лучшие исследования в области социальных наук в понятном путь к политическим лидерам для использования в выработке государственной политики и процессе управления, и (3) просвещать широкую публику, чтобы они стали информировали избирателей о демократическом процессе.Основные средства достижения эти цели — его журнал, Ежеквартальный вестник политических наук, Академия. конференций, а также публикацию трудов или симпозиумов, основанных на конференции презентации. Престиж и авторитет Академии таковы, что государственные деятели и ученые всех политических убеждений зарегистрировались в качестве членов, участвовали на своих конференциях и способствовал его публикациям. Бывшие президенты Джеральд Форд, Джимми Картер, Рональд Рейган и Джордж Буш — почетные члены Академия.Для получения информации об институциональных подписках, индивидуальном членстве, назад вопросы, перепечатки, разрешения или отправка рукописей обращайтесь в Академию политологии. Эта информация также доступна на http://www.psqonline.org/.
Корпоративное государство — фашистская Италия
«Он заставил поезда идти вовремя»
С 1870 по 1922 год Италия была конституционной монархией с парламентом, избираемым на основе ограниченного избирательного права.В 1922 году к власти пришел Бенито Муссолини, который в течение следующих нескольких лет ликвидировал старые политические партии, ограничил свободы и установил фашистскую диктатуру под названием Корпоративное государство. Король, обладая небольшой властью, оставался титульным главой государства.
Своим простым лозунгом «Работа и дисциплина» железная рука Муссолини вывела порядок из хаоса, экономическое процветание из развала экономики и вернула нации ее мгновенно пошатнувшуюся веру в себя и будущее.Восстановление Италии было самым замечательным явлением послевоенной Европы, и хотя это означает, что эту страну больше нельзя считать ничтожной за столами международных советов. Обсуждение было отложено как снижение немедленной эффективности, забастовки были остановлены, потому что они были расточительными, и сильное правительство было поддержано для того, чтобы оно могло умножить промышленную энергию и увеличить производственные мощности. Таким образом Италия стремилась удовлетворить растущие потребности своего народа в существовании у себя дома и поставить себя в положение, в конечном счете, добиться от держав признания своего мирового притязания на международную справедливость.Нация инстинктивно почувствовала необходимость этой политики в 1922 году, когда она породила фашизм. Альтернативой было гражданское самоубийство и национальное стирание.
28 октября 1922 года «Черные рубашки» Муссолини двинулись на Рим, и фашистская партия взяла под свой контроль итальянский парламент и создала синдикалистское государство, то есть союзов работодателей и рабочих. Тогда родился тот «контролирующий класс» милиции и депутатов, на плечах которого он оседлал штурм. На этот раз те силы, которые стояли за троном в Италии, не просто наблюдали.Они согласились; и некоторые сотрудничали. Нация сплотилась вокруг Виктора Эммануила III, своего солдата-короля, чья ясная голова в критический момент объединила Фаши в правительстве, назвав 31 октября 1922 года их большого, вдохновенного лидера в черной рубашке своим премьер-министром. Вскоре фашистская партия захватила итальянский парламент и сделала его органом своей партии.
При вступлении в силу с марша в Рим, который после того, как все было проведено с малыми потерями и без каких-либо серьезных последствий, Фашизм инициировал период жесткой «борьбы, подавляя насилие, которое к этому времени становятся бесполезными и опасными.Его методы стали распространяться и становиться все более эффективными. Закон был восстановлен везде и для всех. Новый режим был усилен мирными методами с помощью конституционных мер, регулярно санкционируемых монархией, которую фашизм не только признал, но и превозносил в глазах всей нации. Короче говоря, он вливал молодые и живительные силы в старую часть монархического и конституционного государства. Эти силы, никоим образом не противореча основополагающим принципам, на которых зиждется итальянское государство, постепенно устранили те элементы и организмы, которые больше не отвечали духу нового времени, и заменили их более современными и активными элементами и организмами.Для достижения этих целей к насилию прибегали только тогда, когда все другие методы были признаны бесполезными и недостаточными.
Сам Муссолини утверждал, что целью фашизма было Корпоративное государство. Таким образом, вопреки всей видимости становится очевидным, что даже по своей цели это движение глубоко отличалось от русской революции. Фашизм принял реальность социального разделения людей на классы и желает только изменить их организацию, а также изменить и прояснить их права и обязанности перед нацией.
12 декабря 1923 года Итальянская национально-фашистская партия окончательно приняла решение о корпоративном государстве. 15 мая 1931 года Папа Пий XI в своей энциклике Quadragesimo Anno одобрил корпоративный принцип применительно к социальным, экономическим и политическим усилиям. Корпоративное новое государство считало, что государство в его нормальной форме не дает. Это требует только. Он требует, во-первых, людей и оружия для защиты, а во-вторых, подчинения его законам и властям. Функция государства заключается в обеспечении национального выживания в условиях конкуренции с другими государствами, поэтому эта теория, возможно, должна быть оправдана.«Фашизм, — говорит Муссолини, — отвергает все … представления о том, что может существовать любая доктрина неоспоримой эффективности для всех времен и для всех народов». Фашистское государство основывается не на согласии индивида, которое оно считало заблуждением, а на согласии корпораций, то есть ассоциаций или институтов, к которым принадлежит индивид в соответствии с его функциями или интересами в обществе.
В отличие от либерализма, фашизм настаивал на подчинении установленной власти и заявлял, что только при принятии иерархического принципа может существовать или быть представлена любая политическая компетентность в личности.Это провозглашается естественным порядком, посредством которого может осуществляться только управление человеческими действиями.
В середине двадцатого века железнодорожная система Италии была печально известна ненадежностью своих ежедневных графиков. Бенито Муссолини укрепил свой приход к власти, пообещав положить конец транспортным проблемам в стране. Захватив контроль, он рекламировал свой авторитет и лидерство, утверждая, что заставил итальянские поезда ехать вовремя.
В разговоре с американским корреспондентом 8 июня 1933 года Муссолини, пожимая плечами, отказался признать, что немецкий «фашизм» был ответвлением или имитацией итальянской разновидности.Немецкую революцию он описал как национальную, а не социальную революцию и сказал, что никто не может предсказать, как она может развиваться.
В Германии 1930-х годов независимость частного сектора была воспоминанием до Первой мировой войны. В Советском Союзе, где большевистская революция еще не была поколением, власть фактически заняла все поле. А в Италии, где фашистская партия Бенито Муссолини продвигала экономический подход, называемый синдикализмом, номинально частная собственность использовалась для государственных целей.Даже во Франции в то время господствовал корпоративистский дух, и правительство контролировало многие отрасли.
31 октября 1942 года посол Чили в Италии Рамон Брионес Луко сообщил своему правительству, что Генрих Гиммлер, глава СС и немецкой полиции, только что посетил Рим и разговаривал с Муссолини. Согласно источникам Бриона, Гиммлер просил Муссолини объединить немецкие и итальянские полицейские силы и передать Германии всех польских, чешских и югославских евреев в Италии.Муссолини якобы посоветовался со своим начальником полиции и отказался согласиться.
НОВОСТИ ПИСЬМО |
| Присоединяйтесь к списку рассылки GlobalSecurity.org |
Корпоративное государство и N.R.A. | Foreign Affairs
НАЧАЛО более двух лет народ Соединенных Штатов сотрудничал с президентом Рузвельтом в его усилиях по разрешению американских экономических и социальных трудностей.Они понимают, что президент озабочен не только немедленным восстановлением экономики, но и долгосрочными социально-экономическими реформами. Вот почему я считаю, что американский народ находится в особенно благоприятном положении, чтобы понять усилия премьер-министра Муссолини по решению насущных экономических проблем в Италии и в то же время создать новую, улучшенную социальную и экономическую систему.
Фашизм пришел к власти в Италии в момент глубоких и жестоких трений между капиталом и трудом.Конфликт поставил под угрозу не только экономическую стабильность страны, но и ее политическую стабильность. Радикальные организации, особенно социалистические, получили сильную власть над рабочими классами и начали придавать борьбе за экономический прогресс решительный политический оборот. Помимо серьезных экономических потерь, вызванных постоянно растущим числом забастовок и локаутов, существовала неминуемая опасность полной трансформации политических основ всей структуры итальянского государства.Фашистское движение возникло, прежде всего, для того, чтобы встретить эту опасность и справиться с ней.
II
Любой, кто знаком с историей Европы, знает, что ассоциативная тенденция в человеческой природе находится под влиянием двух принципиально противоположных сил. С одной стороны, существует тенденция объединяться с другими мужчинами аналогичной профессии либо для защиты, либо для достижения цели. Но с другой стороны, существует тенденция к освобождению от этих профессиональных групп и, следовательно, к личной свободе (как, когда Французская революция свергла средневековые корпорации и провозгласила свободу труда).
Но новая свобода не могла процветать в узких географических пределах европейских стран. Даже сегодня существует огромная разница между гибкой политической и социальной структурой Соединенных Штатов, страны огромных открытых пространств, и сравнительной жесткостью политической и социальной структуры Европы. Разница заключается в возможности экономической инициативы, предлагаемой мужчинам территорией, которой является Америка, и территорией, которая является Европой. В Соединенных Штатах социальные конфликты возникают в основном из-за вопросов, связанных с производством . Американцы всегда стремились к гарантиям индивидуальной экономической инициативы. В Европе социальные конфликты веками вращались вокруг вопроса о распределении богатства. Европейцы, ограниченные ограниченными территориями, сочли жесткую организацию по оккупации или экономическим группам ценным средством решения проблем, связанных с распределением заработной платы и прибыли.
Разница в двух исторических процессах была остро выражена президентом Рузвельтом в его книге «Заглядывая вперед»:
Рост национальных правительств Европы был борьбой за развитие централизованной силы в стране, достаточно сильной, чтобы навязать мир правящим баронам.Во многих случаях победа центрального правительства, создание сильного центрального правительства были убежищем для человека. Люди предпочитали великого мастера вдали эксплуатации и жестокости меньшего мастера под рукой.
Но создатели национального правительства по воле случая были безжалостными людьми. Они часто проявляли жестокость в своих методах, хотя они неуклонно стремились к тому, в чем общество нуждалось и чего очень хотело, — к сильному центральному государству, способному поддерживать мир, искоренять гражданскую войну, ставить неуправляемого дворянина на его место и чтобы позволить большинству людей жить безопасно.
Человек безжалостной силы нашел свое место в развитии страны-первопроходца, точно так же, как он сделал это в закреплении власти центрального правительства в развитии наций. Общество хорошо платило ему за заслуги перед его развитием. Однако, когда развитие европейских народов было завершено, амбиции и безжалостность, отслужив свой срок, имели тенденцию выходить за рамки нормы.
Сейчас росло ощущение, что правительство осуществляется на благо немногих, которые чрезмерно процветают за счет всех.Люди искали уравновешивающую силу — ограничивающую силу. Постепенно через городские советы, торговые гильдии, национальные парламенты, конституциями и народным участием и контролем пришли ограничения на произвольную власть.
Напомнив читателю о решающей дуэли между Джефферсоном и Гамильтоном, между централизмом и индивидуализмом, президент Рузвельт находит в экономических условиях, свойственных Соединенным Штатам, причины победы и последующего развития американского экономического и политического индивидуализма.Он продолжает:
Так начался в американской политической жизни новый день, день индивидуума против системы, день, когда индивидуализм стал главным девизом американской жизни. Благодаря самым счастливым экономическим условиям этот день был долгим и великолепным. На западной границе земля была практически свободной. Ни один из тех, кто не уклонялся от задачи зарабатывать себе на жизнь, не имел возможности сделать это. Депрессии могли приходить и уходить; но они не могли изменить тот фундаментальный факт, что большинство людей жили частично, продавая свой труд, а частично добывая средства к существованию на земле, так что голод и перемещение были практически невозможны.В самом худшем случае всегда была возможность забраться в крытую повозку и двинуться на запад, где необработанные прерии были убежищем для людей, которым Восток не предоставил места.
Социальные последствия этого экологического различия отражаются в отношении двух народов к государству. Американский гражданин всегда жил вдали от своего правительства и инстинктивно держался в стороне от него. Европейцы, напротив, всегда рассматривали государство как источник силы, безопасности и права.На каждом учреждении, которое создает европеец, он инстинктивно желает одобрения государства. Этого требует его темперамент, его представление о функциях государства, его вековые традиции дисциплины. Это исторический контекст, в котором следует интерпретировать итальянский корпоративизм.
В соответствии с требованиями природы на двух континентах преобладающей социальной тенденцией в Соединенных Штатах была группировка с целью производства, например, , трасты, со всеми знакомыми последствиями борьбы вертикальных блоков; в то время как в Европе наблюдается тенденция к группированию с целью распределения богатства.Следовательно, в Европе произошло разделение основных элементов производства, капитала и труда, на два враждебных социальных слоя, и в результате возникла горизонтальная борьба классов.
Таким образом, было вполне естественно, что, когда в послевоенный период возросли потери энергии в классовых конфликтах, социальная реконструкция должна была начаться в Италии с попытки примирить капитал и труд в интересах нации в целом. и что затем мы должны перейти на основе этого примирения к новой экономической организации в корпоративной форме.И было так же естественно, что в аналогичных обстоятельствах Соединенные Штаты должны были начать с установления «кодексов честной конкуренции» между производителями в данной отрасли промышленности, включая в эти кодексы определенные положения, регулирующие отношения между трудящимися и организациями работодателей. и условия работы (раздел 7a НОР), а также установление новой формы сотрудничества, которая почти соответствует системе самоуправления в промышленности. Эти две тенденции можно описать в терминах, которые показывают различие в методах, но сходство по существу: в Италии — «сотрудничество классов»; в США «сотрудничество в промышленности.«
III
Многие из фундаментальных принципов, на которых должно было основываться экономическое решение, постепенно выработанное фашизмом, можно найти в законах от 3 апреля 1926 года о правовом контроле над трудом и производством, а также в «Хартии труда», опубликованной 21 апреля. , 1927.
Первый из этих законов содержал несколько основных положений: 1. Полное юридическое признание государством тех ассоциаций работодателей, рабочих, профессионалов и художников, которые призваны защищать интересы своих членов и которые могут подписывать контракты. обязательны для этих членов.2. Равенство перед законом организаций работодателей и профсоюзов. 3. Создание трудовых судов с полномочиями разрешать трудовые споры, затрагивающие отдельных лиц или группы. 4. Запрещение забастовок и локаутов со штрафными санкциями.
Применяя первый принцип, фашизм решил создать в каждой основной профессиональной группе одну юридически признанную синдикальную организацию. Каждому из этих синдикатов были предоставлены прерогативы. Он осуществлял исключительный надзор за интересами всей рассматриваемой профессиональной группы и был ее официальным рупором.Он имел исключительное право регулировать посредством коллективных договоров трудовые отношения всех членов этой группы. Он имел право вводить синдикальные пожертвования. Он имел право назначать делегатов всякий раз, когда требовалось представительство. И он имел право, предоставленное позднее, рекомендовать Великому совету фашизма кандидатов в новую палату депутатов.
Но прежде чем она была официально признана и наделена этими полномочиями, группа должна была выполнить определенные требования.Я укажу более важные квалификации. В синдикате наемных работников должно быть не менее 10 процентов всех работников этой профессиональной группы. Синдикат работодателей должен состоять из членов, в которых занято не менее 10 процентов наемных работников в этой группе. Чтобы быть признанным, синдикат должен иметь социальную программу для благосостояния своих членов (помощь, техническое образование в торговле или отрасли производства, а также нравственное и национальное образование). Наконец, офицеры синдиката должны быть компетентными, обладать хорошими моральными качествами и заслуживать доверия в вопросах национальной доктрины.
Таким образом, синдикализм окончательно лишился последних остатков того антинационального и международного политического влияния, которое в прошлом имело тенденцию сбивать его с пути. Он был готов выполнять определенную и четко определенную функцию в орбите национал-фашистского государства.
Закон 1926 года заложил основы рациональной организации итальянских производителей. Он разделил их на следующие группы: сельское хозяйство, промышленность, торговля, кредит и страхование, а также профессии и искусство.На вершине каждой, за исключением последней, находятся две центральные синдикальные организации, называемые «конфедерациями», через которые работники и работодатели находят отдельное представительство. В области профессий и искусств, естественно, существует только одна конфедерация. Следовательно, во главе итальянской синдикальной структуры находятся девять национальных конфедераций, одна представляет рабочих, а другая представляет работодателей в каждой из четырех областей сельского хозяйства, промышленности, торговли, кредита и страхования, а также девятая конфедерация, представляющая профессиональных мужчин и художников.О численности этих организаций можно судить по некоторым статистическим данным. В 1929 г. насчитывалось 4 334 291 итальянского работодателя, представленного конфедерациями работодателей, из которых 1 193 091 фактически являлись членами этих конфедераций. В 1933 г. насчитывалось 4 151 794 работодателя, из них 1 310 655 фактически являлись членами. Что касается рабочих, то в 1929 году было 8 192 548 рабочих, представленных четырьмя конфедерациями, из которых 3 193 005 фактически являлись членами этих конфедераций. В 1933 году насчитывалось 7 019 383 рабочих, из них 4 475 256 фактически являлись членами.
Конфедерация подразделяется на национальные федерации, каждая из которых более непосредственно представляет различные виды деятельности, задействованные в данной области производства. Их чрезвычайно много. [i]
Конфедерация, в которой участвуют различные федерации, действует только как координатор и контролер по вопросам, представляющим общий интерес для всех федераций, созданных в рамках ее конкретной отрасли национального производства. Федерации распространяют свое влияние на всю территорию страны через подчиненные им местные синдикаты.Таким образом, каждая отрасль производства в Италии становится частью законно учрежденной национальной организации, хотя отдельные члены данной профессиональной группы могут свободно выбирать, хотят ли они вступить в соответствующую организацию.
При полной поддержке подавляющего большинства работодателей и рабочих синдикаты проделали ценную работу по развитию моральных и экономических интересов людей, которых они представляют. Их деятельность охватывала области социальной помощи, технического и общего образования, совершенствования методов производства и снижения затрат, а также договорного регулирования трудовых отношений.Решив вопрос о заработной плате, синдикаты сыграли важную роль в стабилизации итальянской экономики на 90-процентной нормальной основе. Таким образом, за девять коротких лет, прошедших с момента своего создания в 1926 году, синдикальная система спонтанно откликнулась на потребности итальянского народа и полностью оправдала их ожидания.
IV
Но итальянский фашизм не ограничил свою программу реформ устранением открытого конфликта между экономическими классами и группами. Недостаточно подавить забастовки и локауты, придать правосубъектность и, следовательно, политическую ответственность профессиональным ассоциациям.Эти предпринятые шаги представляют собой скорее ликвидацию прошлого, чем подготовку к будущему. Вскоре они должны были продвинуться намного дальше. Фашистский синдикализм должен был стать больше, чем простой метод организации. Он должен был стать жизненно важной системой, призванной представлять активную силу в новом национальном обществе.
Фашистское государство приняло полноправное гражданство — наравне с такими традиционными единицами, как личность, семья и город — синдикат, который, как семья и город, охватывает и дополняет личность.Через эту новую среду человек может реализовать истинное самоопределение, которое является синонимом свободы.
Таким образом, великое достижение фашизма состоит в том, чтобы прояснить интересы и привести их в соответствие с интересами государства. Синдикаты, далеко не исключительные по членству и эгоистичные взгляды, участвуют в национальном благосостоянии и способствуют его жизнеспособности и росту. Государству не удалось бы ни защитить гражданина, ни защитить себя, если бы оно продолжало позволять захоронить национальную жизнь на руинах борьбы между рабочим и работодателем.
Фашизм установил в качестве правовой границы для действий государства уважение национальных интересов и национального производства. За пределами этой границы он давал людям свободу действий в разрешении своих разногласий. Таким образом, личность защищена двойным порядком соображений. Если он присоединяется к синдикату и участвует в его деятельности, он автоматически обнаруживает, что выполняет функции не только частного, но и общественного характера. Если он решит не вступать в синдикат, он, тем не менее, наслаждается результатами синдикальной деятельности.Ибо последнее распространяется на всю отрасль производства, независимо от того, является ли человек членом синдиката или нет. Итальянское право всегда настаивало на универсальности синдикальной деятельности. Но это также гарантирует добровольный характер членства в синдикате.
Можно возразить, что импульс к синдикализму или профессиональному объединению ослабляется, если все производители не являются членами синдикальной организации. Но нельзя форсировать ритм. Никакая социальная структура не может быть построена на произвольных основаниях.Более того, при нынешнем развитии экономической организации в Италии количественные требования, предъявляемые законом для признания синдиката, с теоретической точки зрения являются достаточной гарантией продолжающейся эффективности синдикальной деятельности. На практике к синдикатам присоединились практически все лица, занятые в определенных отраслях производства. Это может означать только полное соответствие между синдикальным законом и потребностями производящего населения.
В
Что именно способствовало переходу новой итальянской экономической системы от ее первой фазы, чисто синдикальной, к ее нынешней корпоративной фазе? Ответ можно найти в слиянии целей и задач отдельных профессиональных групп с целями нации в целом.Орган, через который происходит это слияние интересов, — это корпорация.
После организации итальянских синдикатов в единую иерархическую систему (конфедерации, федерации и местные синдикаты) перед фашистским государством стояла задача установить связь между органами на вершине структуры. Без системы горизонтальных соединяющих организаций синдикаты были бы изолированы, они были бы стенами без крыши. Связующим звеном служат фашистские корпорации.Таким образом, различные синдикаты контактируют друг с другом и могут сотрудничать с правительством в улучшении национального производства.
Нет необходимости подробно обсуждать эволюцию итальянской корпорации. Достаточно сказать, что еще в 1926 году корпорации создавались как объединяющие организации между различными синдикальными ассоциациями. Но только в 1930 году реорганизация Национального совета корпораций окончательно направила все синдикальное движение на новую корпоративную фазу.Переход все еще происходит. Однако это не означает, что синдикализм как таковой исчезает. Синдикаты продолжают выполнять свои основные функции, без которых корпоративные действия были бы бессмысленными и невозможными. «Синдикализм, — пишет Муссолини, — не может быть самоцелью; он либо исчерпывает себя политическим социализмом, либо неизбежно сближается с фашистской корпорацией. и техника).Только через корпорацию, то есть через сотрудничество всех сил, сходящихся к единой цели, обеспечивается жизнеспособность синдикализма. Другими словами, синдикализм и корпоративизм взаимозависимы и обусловливают друг друга. Без синдикализма корпорация невозможна, а без корпорации синдикализм расходуется на предварительных этапах ».
Следовательно, корпоративизм, логический продукт итальянского синдикализма, не означает подавления синдикального движения.Тот факт, что корпорация является органом государства, никоим образом не умаляет автономию синдикальных ассоциаций. Когда встречаются корпорации и синдикаты, одна из них не обязательно уступает. Это явно подразумевается в положениях законов, принятых в 1926 и 1930 годах, а также повторяется в недавнем законе от 5 февраля 1934 года о создании корпораций.
VI
Что же такое итальянская корпорация?
Национальный совет корпораций в ноябре 1933 года определил корпорацию как «тот инструмент, который, находясь под контролем государства, помогает в органической координации производительных сил страны с целью содействия экономическому благосостоянию и политической силе». итальянского народа.Совет добавил, что «количество корпораций, создаваемых в различных основных областях производства, должно в целом соответствовать реальным потребностям национальной экономики. Генеральный штаб корпорации должен включать представителей органов правительства, фашистской партии, капитала, рабочей силы и технических специалистов. Совет также возложил на корпорации «конкретные задачи по примирению и консультациям, а также, через Национальный совет корпораций — задача принятия законов, призванных помочь в регулировании экономической деятельности нации.«
В соответствии с законом от 5 февраля 1934 года эти юридические критерии были введены в действие на практике: итальянской корпорации были предоставлены определенные полномочия не только в области синдикальной координации, но и в более важной области координации национального производства. В статьях 8, 10 и 11 закона подробно обсуждается сила корпораций. Статья 8 постановляет, что корпорация имеет право «определять правила для коллективного регулирования экономической деятельности и для унитарного регулирования производства» — широкое и всеобъемлющее заявление, специально принятое для того, чтобы предоставить максимальную гибкость вновь созданным органам.Основная причина вмешательства в производственную деятельность была сформулирована Муссолини: «Экономической деятельности чисто частного и индивидуалистического характера не существует. С того дня, когда человек впервые стал членом социальной группы, никакое действие, которое человек предпринимает, не начинается или заканчивается самим собой. Напротив, это имеет последствия, выходящие далеко за рамки его собственной личности «. Статья 10 дает корпорации право устанавливать расценки на экономические услуги и потребительские цены на те товары, которые предлагаются населению на монопольных условиях.В статье 11 описываются правовые средства обеспечения соблюдения тарифов на монопольные услуги и цены. Таким образом, регулирование национального производства возложено на орган, корпорацию, в которую входят не только синдикаты (, т. Е. представителей работодателей и рабочих), но и представители фашистской партии (, т. Е. представителей общества как в целом) и представители различных ведомств правительства.
Таким образом, корпорация становится органом государства.Он действует внутри государства и под его непосредственным контролем. Следовательно, фашистская экономика — это не только контролируемая, регулируемая или плановая экономика. Это нечто большее: это организованная экономика. Он организован благодаря сотрудничеству всех производительных сил под контролем государства. Ни государство, ни корпорация не берут на себя производство. Производство остается в руках частной промышленности, за исключением тех редких случаев, когда государство непосредственно участвует в производстве по политическим причинам.Корпорации доверено только регулирование, координация и улучшение производства. Таким образом, современная итальянская корпорация существенно отличается от средневековой корпорации. Последняя часто оказывалась в открытом конфликте с государством. Более того, он регулировал и контролировал производство в корыстных интересах своей профессиональной группы без учета интересов потребителя и социальной группы в целом. Фашистская корпорация, признавая сотрудничество различных заинтересованных групп, воплощает в своих правилах и положениях общие интересы общества.Оригинальность и эффективность фашистского решения заключается в этой новой концепции корпорации.
VII
Фашистская Италия не меньше, чем Соединенные Штаты, пыталась подчинить экономическую жизнь регулированию публичного права. «На мой взгляд, — пишет президент Рузвельт, — задача правительства в его отношении к бизнесу состоит в том, чтобы способствовать развитию экономической декларации прав, экономического конституционного строя. Это общая задача государственных и деловых людей.Это минимальное требование более стабильного порядка в обществе. К счастью, время показывает, что создание такого порядка — это не только правильная политика правительства, но и единственная линия безопасности для нашей экономической структуры. Теперь мы знаем, что эти экономические единицы не могут существовать, если процветание не будет одинаковым, то есть, если покупательная способность не будет хорошо распределена по каждой группе в стране ».
Это то, чего пытается достичь Муссолини, когда, переводя экономическую концепцию в этическую, он совершенствует органы, которые должны обеспечить большую социальную справедливость.Что такое большая социальная справедливость? Муссолини определяет это как «гарантированное право на работу, справедливую оплату труда, приличное жилище, возможность постоянного развития и постоянного улучшения». Это означает, что «работники должны приобретать все более глубокие знания о производственном процессе и учиться участвовать в его необходимом регулировании». Проблема заключается как в производстве, так и в распространении. «Современная наука, — замечает Муссолини, — преуспела в приумножении богатства. Наука, контролируемая и стимулируемая волей государства, должна теперь заняться решением другой великой проблемы: проблемы распределения богатства, прекращения нелогичного и нелогичного». жестокое явление нищеты и лишений посреди изобилия.«
То же видение общества, организованного на более стабильной основе и на принципах большей социальной справедливости, вдохновляет двух национальных лидеров; и общий идеал, прочно ощущаемый обеими странами, четко отражается в их работе. Инструменты, использованные в этой работе, различаются по концепции и деталям, но сходство конечной цели делает возможными аналогии, имеющие очень глубокое значение.
Кардинальный принцип, лежащий в основе организации итальянской корпорации, — это принцип «производственного цикла».«Полный цикл производства простирается от набора сырья до сбыта готовой продукции. Каждая корпорация включает представителей всех основных фаз цикла.
Двадцать две новые итальянские корпорации были разделены на три основные группы. В первую группу входят корпорации, представляющие полный производственный цикл. Среди них корпорации зерна и зерновых продуктов, виноградарства, сахарной свеклы и сахара, животноводства, рыболовства и связанных с ними продуктов, древесины и изделий из дерева, текстиля и текстильных изделий.Во второй группе — корпорации, включающие только производственно-коммерческий цикл. Среди них корпорации химической промышленности, швейной промышленности, бумажной и полиграфической промышленности, а также предприятий строительной отрасли. Третья группа корпораций, члены которой занимаются производством услуг, включает корпорации свободных профессий и искусств, кредитования и страхования, морских и воздушных перевозок. Каждая корпорация включает в себя представителей в равном количестве рабочих и работодателей в данной области, а также представителей фашистской партии и правительства.Президентство каждой корпорации возложено на министра корпораций, а вице-президент — член, избранный из представителей фашистской партии. Как уже объяснялось, среди важных функций, возложенных на корпорации, — регулирование национального производства, координация коллективных трудовых отношений, разрешение трудовых споров и выполнение функций консультативных органов при национальном правительстве.
Программы президента Рузвельта и премьер-министра Муссолини имеют много общих черт.Оба стремятся к более справедливому распределению богатства, установлению более прочного социального равновесия и устранению нарушений, вносимых в это равновесие ростом мощных финансовых и промышленных интересов. Но если основные интересы совпадают, способы действий совершенно разные. Премьер Муссолини стремится реализовать идеал большей социальной справедливости через механизм синдикального и профессионального представительства и преобразования унитарно организованных экономических групп в органы государства.В американской программе по-прежнему сохраняется четкое разделение между государством и организациями производителей. В Соединенных Штатах все еще можно найти, с одной стороны, государство с его бюрократией (НРО и его юридические, исследовательские и плановые подразделения), а с другой — частные производители, организованные или неорганизованные, и которые могут действовать как им заблагорассудится. за исключением таких ограничений, которые может наложить правительство. В этом различии, на мой взгляд, заключается самая большая разница между двумя программами социального действия.
Несмотря на это различие, между итальянской и американской программами есть очевидное сходство. Эти сходства можно найти, прежде всего, в области коллективных трудовых отношений и в учреждении, созданном для урегулирования трудовых споров. Хотя у них схожие цели, даже трудовые институты в этих двух странах не одинаковы. В Соединенных Штатах недавно созданный Национальный совет по труду действует только в качестве консультантов. В Италии суды по трудовым спорам имеют право выносить определенные вердикты; Более того, они могут предотвратить любое обращение к забастовкам, локаутам или другим насильственным средствам классовой борьбы.Еще одно различие между двумя программами заключается в том, что в Соединенных Штатах фактическая разработка кодексов, правил и принципов, в том числе в области трудовых отношений, находится, несмотря на надзор со стороны правительства, в первую очередь в руках работодателей. В Италии, напротив, трудовые отношения регулируются путем переговоров между синдикальными организациями работодателей и работников, которые имеют равные права и правовой статус.
Американские кодексы предназначены не только для регулирования коллективных трудовых отношений, но и для ограничения конкуренции и недобросовестной торговой практики.Но поскольку они составлены исключительно для отдельных промышленных групп и внутри них, надлежащая координация между этими различными группами затруднена и неопределенна. Результатом, по-видимому, является торжество интересов отдельной промышленной группы, а не торжество интересов общества. В Италии, как мы видели, регулирование конкуренции, вопросы ограничения производства и цен, коллективных трудовых отношений и т. Д. Относятся к сфере компетенции корпорации и Национального совета корпораций.Эти институты находятся в гораздо лучшем положении, чем какая-либо отдельная промышленная группа, чтобы регулировать не только интересы отдельной группы, но и интересы сообщества в целом.
Успех американской реформы в области промышленности связан с кодексами честной конкуренции. Будет действительно интересно проследить дальнейшее развитие эксперимента и увидеть, как американский народ в рамках своих собственных традиций и институтов найдет решение проблемы государственного регулирования сил национального производства.О возврате к системе абсолютного экономического индивидуализма не может быть и речи. Похоже, что остаются только два возможных направления дальнейшего развития: усиление государственного вмешательства и бюрократического контроля, а также возведение производственных организаций страны до уровня и ответственности автономных и самоуправляющихся органов государства. Все прошлое американской цивилизации определенно указывает против принятия первого решения. Для второго все еще отсутствует, по крайней мере, в настоящее время, необходимая правовая база, чтобы придать единство цели системе синдикального или профессионального представительства.Корпоративное регулирование производства в итальянском понимании могло быть достигнуто только в том случае, если в нынешние кодексы были внесены существенные изменения, позволяющие гораздо более широкое участие рабочей силы. Но с учетом нынешней ситуации может показаться, что американское общественное мнение должно сильно измениться, прежде чем государство, капитал и рабочая сила смогут гармонично двигаться к своей общей цели. В Италии большая часть пути уже завершена. Было установлено равновесие без полного слияния или потери индивидуальности между капиталом и трудом, между трудом и государством, а также между государством и капиталом.
[i] Фермеры и сельскохозяйственные рабочие имеют четыре федерации каждая. Есть 45 федераций промышленных собственников и 29 промышленных рабочих; 37 торговцев и 5 коммерческих служащих; 13 для работодателей в сфере кредита и страхования, 4 для служащих. Кроме того, существует 22 национальных синдиката художников и профессионалов.
Загрузка …
Пожалуйста, включите JavaScript для правильной работы этого сайта.
Муссолини в Корпоративном государстве
Поиск в Google ™ 12 января 2005 г. обнаружил около 5000 просмотров по следующей цитате:
«Фашизм правильнее называть корпоративизмом, потому что это слияние государственной и корпоративной власти.»- Бенито Муссолини
Обычно его приписывают статье, написанной Муссолини в 1932 году в «Итальянской энциклопедии » с помощью редактора Джованни Джентиле.
Цитата, однако, отсутствует в Enciclopedia Italiana на итальянском языке.
Этого нет в официальном английском переводе этой статьи: Бенито Муссолини, 1935, «Доктрина фашизма», Firenze: Vallecchi Editore.
И это не появляется в более подробном рассмотрении этой темы Муссолини в: Бенито Муссолини, 1935, «Фашизм: Доктрина и институты», Рим: издательство «Ардита».
Откуда взялась эта цитата, остается загадкой, и хотя возможно, что Муссолини когда-то сказал ее где-то, ряд исследователей не смогли найти ее после нескольких месяцев исследований.
(Если у вас есть источник цитаты, основанный на фактическом оригинальном документе , который вы копируете и отправляете нам по почте, сообщите нам об этом, и вы получите бесплатную трехлетнюю подписку на журнал Public Eye)
Маловероятно, что Муссолини когда-либо делал это заявление, потому что оно противоречит большей части других работ, которые он написал на предмет корпоративизма и корпораций.Когда Муссолини писал о корпоративизме, он не писал о современных коммерческих корпорациях. Он писал о форме вертикального синдикалистского корпоративизма, основанного на ранних гильдиях. Статья в Википедии о корпоративизме это довольно хорошо объясняет.
Вот некоторые типичные цитаты Муссолини из оригинальных документов:
Фашистская концепция государства всеобъемлющая; вне его не могут существовать никакие человеческие или духовные ценности, а тем более иметь ценность. В таком понимании фашизм тоталитарен, а фашистское государство — синтез и единица, включающая все ценности — интерпретирует, развивает и потенцирует всю жизнь народа.(стр.14)
Фашизм признает реальные потребности, которые привели к социализму и тред-юнионизму, придавая им должный вес в гильдейской или корпоративной системе, в которой различные интересы координируются и гармонизируются в единстве государства. (стр.15)
Тем не менее, если кто-то захочет прочитать теперь уже развалившийся протокол, в котором содержится отчет о встречах, на которых была основана итальянская Fasci di Combattimento, он найдет не доктрину, а серию указателей… (стр. 23)
«Можно возразить, что эта программа подразумевает возврат к гильдиям (corporazioni).Неважно!… Поэтому я надеюсь, что это собрание примет экономические претензии, выдвинутые национальным синдикализмом ». (стр.24)
Фашизм категорически и категорически против доктрин либерализма как в политической, так и в экономической сфере. (стр.32)
Фашистское государство претендует на власть в экономической сфере не меньше, чем в других; оно дает ощутить свое действие по всей стране через корпоративные, социальные и образовательные учреждения, а все политические, экономические и духовные силы нации, организованные в их соответствующие ассоциации, циркулируют внутри государства.(стр.41).
Бенито Муссолини, 1935, Доктрина фашизма , Фиренце: Vallecchi Editore.
Трудовая хартия (обнародована Великим советом фашизма 21 апреля 1927 г.) — (опубликована в Gazzetta Ufficiale 3 апреля 1927 г.) [sic] (стр. 133)
Корпоративное государство и его организация (стр. 133)
Корпоративное государство считает, что частное предпринимательство в сфере производства является наиболее эффективным и полезным инструментом в интересах нации.Ввиду того, что частная организация производства является функцией национального концерна, организатор предприятия несет ответственность перед государством за направление производства.
Государственное вмешательство в экономическое производство возникает только тогда, когда частная инициатива отсутствует или недостаточна, или когда затрагиваются политические интересы государства. Это вмешательство может принимать форму контроля, помощи или прямого управления. (стр. 135-136)
Бенито Муссолини, 1935, Фашизм: Доктрина и институты , Рим: издательство «Ардита».
Страница ошибки
Страница ошибки «,» tooltipToggleOffText «:» Переведите переключатель в положение «БЕСПЛАТНАЯ доставка на следующий день»!
«,» tooltipDuration «:» 5 «,» tempUnavailableMessage «:» Скоро вернусь! «,» TempUnavailableTooltipText «:»Мы прилагаем все усилия, чтобы снова начать работу.
- Временно приостановлено в связи с высоким спросом.
- Продолжайте проверять наличие.
0″}, «search»: {«searchUrl»: «/ search /», «enabled»: «false» , «tooltipText»: «
Скажите нам, что вам нужно
«, «tooltipDuration»: 5000, «nudgeTimePeriod»: 10000}}}, «uiConfig»: {«webappPrefix»: «», «artifactId»: «верхний колонтитул -app «,» applicationVersion «:» 20.0,46 «,» applicationSha «:» 45b14e3ccfe587f4cb154a1ddd3ad68220e3e4f3 «,» applicationName «:» верхний колонтитул «,» узел «:» 9a024fa3-ea43-4647-a53e-edba684e5fcd «,» облако «:» облако «: oneOpsEnv «:» prod-a «,» profile «:» PROD «,» basePath «:» / globalnav «,» origin «:» https://www.walmart.com «,» apiPath «:» / header- нижний колонтитул / электрод / api «,» loggerUrl «:» / заголовок-нижний колонтитул / электрод / api / logger «,» storeFinderApi «: {» storeFinderUrl «:» / store / ajax / preferred-flyout «},» searchTypeAheadApi «: { «searchTypeAheadUrl»: «/ search / autocomplete / v1 /», «enableUpdate»: false, «typeaheadApiUrl»: «/ typeahead / v2 / complete», «taSkipProxy»: false}, «emailSignupApi»: {«emailSignupUrl»: » / account / electro / account / api / subscribe «},» feedbackApi «: {» fixedFeedbackSubmitUrl «:» / customer-survey / submit «},» logging «: {» logInterval «: 1000,» isLoggingAPIEnabled «: true,» isQuimbyLoggingFetchEnabled «: true,» isLoggingFetchEnabled «: true,» isLoggingCacheStatsEnabled «: true},» env «:» production «},» envInfo «: {» APP_SHA «:» 45b14e3ccfe587f4Cb3ad4a1dION «,».0.46-45b14e «},» expoCookies «: {}}Укажите местоположение
Введите почтовый индекс или город, штат. Ошибка: введите действительный почтовый индекс или город и штатОбновите местоположение
Хорошие новости — вы все равно можете получить бесплатную двухдневную доставку, бесплатный самовывоз и многое другое.
Продолжить покупкиПопробуйте другой почтовый индекс Закажите вакцину против COVID-19. Доступно бесплатно в зависимости от права на участие.Ой! Этот товар недоступен или заказан заранее.
Искать в этих категориях похожие результаты:
Экономика в фашистской Италии
Образец цитирования: К. Н. Труман «Экономика фашистской Италии»
historylearningsite.co.uk. Сайт изучения истории, 25 мая 2015 г. 26 апреля 2021 г.
Экономика фашистской Италии была слабой. Экономика Италии практически не восстановилась после Первой мировой войны, и Муссолини знал, что это важная область, которую необходимо решить, если Италия должна была стать крупной европейской державой.
Муссолини знал, что Италия после 1918 года была бедной страной по сравнению с Францией и Великобританией. Муссолини хотел улучшить экономическое положение Италии, и его план был основан на двойном подходе: атаковать власть профсоюзов и, следовательно, контролировать рабочих, и устанавливать цели для Италии, как он это сделал в своей Битве за рождение детей. В попытке вывести Италию на путь экономического процветания Муссолини ввел три «битвы» — битву за землю, битву при Лире и битву за зерно.
Муссолини и рабочие:
Битва за землю : эта «битва» заключалась в расчистке болот и использовании их для сельского хозяйства и других целей. Одна из расчищенных территорий — Понтийские болота — болотистая местность, кишащая комарами, на которой должны были быть построены жилые дома. На расчищенных землях также были построены дороги для улучшения инфраструктуры Италии. Эти схемы были трудозатратными, и в них было задействовано много людей, поэтому они служили определенной цели в этой области. Многие считали Битву за Землю успешной.
Муссолини помогает осушать Понтийские болота
Битва за лиру : Эта «битва» должна была восстановить часть покупательной способности лиры, которая была в былые дни. Муссолини считал, что слабая лира плохо выглядит для Италии, когда пытался создать в Европе имидж сверхдержавы. У сильной страны не может быть слабой национальной валюты. Муссолини завысил стоимость лиры, сделав экспорт более дорогим. Это создавало безработицу внутри страны, поскольку многие отрасли и фирмы не могли продавать свои товары.Это конкретное сражение оказалось неудачным, прежде всего потому, что экономическая база Италии была слишком мала. Она была не индустриальной нацией, а, по сути, аграрной. Основание силы вашей экономики на сельском хозяйстве редко работает, и это имело место в Италии. Однако Италия пережила депрессию 1930-х годов лучше, чем европейские промышленные электростанции, просто потому, что она была аграрной страной. Депрессия очень сильно ударила по индустриальным странам Европы.
Битва за зерно : Муссолини хотел сделать Италию экономически сильнее и почти самодостаточной.Отсюда его желание выращивать зерно. Однако планировалось выращивать зерно за счет более дешевых в производстве фруктов и овощей. Итальянское зерно стало дорого дома, и цена на хлеб выросла. Это больше всего ударило по бедным, поскольку хлеб был основной частью их рациона. Богатые фермеры преуспели в этом, поскольку им была гарантирована хорошая цена за то, что они производили.
С точки зрения экономического роста, Италия не располагала промышленным пространством для поддержки своей экономики, основанной на сельском хозяйстве. В то время как Германия располагала промышленным центром в Руре, а Великобритания — Южным Уэльсом, Северо-Востоком, Мидлендсом и Северо-Западом, в Италии этих промышленных зон было относительно немного.